Максим Чертанов - Диккенс

Запрещенное при Кромвеле, празднование Рождества в Англии было восстановлено вместе с монархией в 1660 году, но к началу XIX века сошло на нет и считалось устаревшим обычаем; Вальтер Скотт горько оплакивал его. Но к концу 1830-х все больше людей стали с умилением вспоминать «старое доброе прошлое» и с ним — веселый праздник. Викторианцы с радостью ухватились за «Рождественские гимны» Уильяма Сэндиса (1833) и «Книгу Рождества» Томаса Херви (1837). Рождественские обеды, подарки, детские праздники — все это вновь стало популярным при королеве Виктории. В декабре 1840 года принц Альберт воспроизвел немецкий обычай ставить елку; в 1843-м аристократ сэр Генри Коул, которому было лень писать под Рождество письма, поручил художнику Джону Хорсли нарисовать и растиражировать соответствующую картинку и разослал ее друзьям, а остаток отдал в магазин канцтоваров — так родились рождественские открытки.

Диккенс не был первым, но со своей «Рождественской песнью» пришелся очень в тему. А как же его ненависть к «старому доброму прошлому»? Но он хотел не просто восстановить прежний обычай, а создать новый: сделать Рождество днем не только веселья, но и добрых слез, днем раскаяния, днем, когда растапливаются самые черствые сердца, днем благотворительности. Неизвестно, стал ли какой-нибудь богач добрее, прочтя «Рождественскую песнь» или «Колокола», но сам Диккенс своему призыву следовал: Мэйми вспоминала, что под Рождество он собирал в доме окрестных бедняков и устраивал ужины и игры — непременно с денежными призами.

Сверчок как один из символов домашнего тепла и уюта родился в его голове еще до «Сверчка за очагом»: летом 1845 года он писал Форстеру: «Я по-прежнему подумываю о еженедельнике; цена, если возможно, полтора пенса. Часть материала оригинальная, часть — перепечатки; заметки о книгах, заметки о театрах, заметки обо всем хорошем, заметки обо всем дурном; рождественская философия, бодрый взгляд на жизнь, беспощадное препарирование ханжества, добродушие; материал всегда злободневный, отвечающий времени года; а главное, теплое, сердечное, щедрое, веселое, любящее отношение ко всему, что связано с Семейным Очагом. И назову я его, сэр, „СВЕРЧОК“ — „ВЕСЕЛОЕ СОЗДАНИЕ, КОТОРОЕ ЧИРИКАЕТ ЗА ОЧАГОМ“». Но тут Брэдбери и Эванс заговорили с ним об издании ежедневной политической газеты, которая конкурировала бы с самой «Таймс», и он за эту идею ухватился. «Сверчок» был временно забыт. Новая газета получила название «Дейли ньюс». Брэдбери и Эванс предложили спонсора: железнодорожные компании, представители которых были в основном либералами и хотели иметь издание, уравновесившее бы консервативную «Таймс».

Форстер категорически не одобрял затею, считая, что такая газета «украдет» Диккенса у литературы. Но тот сказал другу, что после неуспеха «Чезлвита» не уверен в своем литературном будущем, что его популярность падает и надо искать постоянный «кусок хлеба». (Он привык жить довольно широко и так до сих пор не сколотил капитала, проживая деньги «от зарплаты до зарплаты».) В октябре богач Джозеф Пэкстон, акционер железнодорожной компании, вложил в газету 25 тысяч фунтов, Брэдбери и Эванс — 22 500 фунтов, были и другие акционеры. Диккенс ничего не вносил, но получал должность редактора с окладом две тысячи фунтов в год и гонорарами за работы, которые будут опубликованы в газете (первая — «Картины Италии»); он обязывался часто, но не ежедневно помещать короткие статьи, и вытребовал, чтобы в газете был пост заместителя главного редактора, которому можно будет передавать управление, когда он захочет на время уехать. 3 декабря он официально вступил в должность и обосновался в доме на «газетной» Флит-стрит.

Первый номер газеты ожидался в январе, но еще до этого Диккенс попытался подать в отставку — когда один акционер вышел из дела. Пэкстон увеличил свой вклад, Диккенс остался и поспешно набирал штат — в основном из «своих да наших» (он всегда будет так делать — помогать людям ему было важнее, чем собирать идеально функционирующий коллектив, и удивительно, что он далеко не всегда терпел неудачу). Форстер и Дуглас Джеролд будут политическими обозревателями. Дядя Диккенса, Джон Барроу, был сразу командирован в Индию, чтобы писать о столкновениях британской армии с мятежниками-сикхами. Тесть, Джордж Хогарт, взял на себя музыкальный отдел. Самым смелым шагом было приглашение отца, безалабернейшего Джона Диккенса, — руководить репортерами. Заместителем редактора стал Генри Уиллс, раньше работавший в журнале «Панч». Это оказался идеальный выбор — не для газеты, а для Диккенса: Уиллс станет до самой смерти его другом и поверенным в таких делах, о которых не полагалось знать даже Форстеру.

В декабре вышел «Сверчок за очагом» — «Таймс» его назвала «пустословным и глупым», но продавался он отлично: Диккенс уже создал для себя коммерческую нишу. А 21 января 1846 года появился первый номер «Дейли ньюс» с передовицей Диккенса, клявшегося защищать «принципы прогресса, усовершенствования, образования, гражданских и религиозных свобод и равенства всех перед законом». И сразу же газета начала кампанию против Хлебных законов.

«Таймс», стоившая семь пенсов, имела стабильный тираж 25 тысяч экземпляров. «Дейли ньюс» продавалась за пять пенсов и сперва разошлась в 10 тысячах экземпляров. Для начала это было совсем неплохо, но уже к 30 января Диккенс сказал Форстеру, что подает в отставку и уезжает за границу, а Брэдбери и Эвансу написал, что, во-первых, его смущает ангажированность газеты железнодорожными компаниями, а во-вторых, он не потерпит их вмешательства в редакционные дела. Форстер, однако, считал, что Диккенс сам во всем виноват, и поделился этим мнением с Макриди, записавшим в дневнике: «Диккенс так уверен в правоте своих мнений и так восхищен собственными работами, что Форстер отказывается далее пытаться его критиковать; он не воспринимает критики, и эта черта будет развиваться, пока не станет неизлечимой». Газета с каждым днем становилась, по мнению знакомых Диккенса, все более скучной; читатели считали так же, и тираж упал до четырех тысяч экземпляров. 5 февраля Диккенс с женой, Джорджиной и Форстером съездил в Рочестер, а по возвращении, 9-го, подал в отставку — его место занял Форстер.

«Дейли ньюс» постепенно выправилась и продолжала существовать до 1930 года. Форстер вскоре тоже ушел с поста главного редактора, но сотрудничать с газетой продолжал до 1870-х. Некоторое время публиковаться там продолжал и Диккенс — на свои излюбленные темы: школы для бедных, критика обществ трезвости, защита праздников; весной 1846-го опубликовал пять больших статей о преступности и смертной казни.