Мартин Скорсезе. Ретроспектива - Роджер Эберт
А теперь посмотрите «Воскрешая мертвецов». Три дня из жизни Фрэнка.
В первый день его напарник Ларри (Джон Гудман) справляется с собственным горем, думая о том, где в следующий раз поест. Для Ларри это всего лишь работа. На второй день Фрэнк работает с Маркусом (Винг Реймз), христианином-евангелистом, и тот использует чрезвычайные ситуации как возможность продемонстрировать силу Иисуса; возвращая к жизни человека, он преподносит это как чудо. На третий день, в день воскресения Христова, напарником Фрэнка становится Уоллс (Том Сайзмор), он буквально разваливается и сеет хаос повсюду, где оказывается.
Мысли Фрэнка, пока он путешествует с этими парнями, занимают две женщины. Одна из них – Роуз, ее лицо смотрит на него с каждого угла. Другая – Мэри (Патриция Аркетт), дочь человека, любившего Синатру. Когда ее отца переводят в отделение интенсивной терапии, в котором он по четырнадцать раз на дню перешагивает порог смерти и возвращается обратно, Фрэнк спрашивает ее: «Если он выйдет из больницы, ты будешь ходить за ним по пятам с дефибриллятором?» Мэри – бывшая наркоманка, теперь она в завязке. А Фрэнк… Наверное, можно сказать, что он любит ее, но это отнюдь не тот фильм, в котором бравый герой заводит роман между кровопролитиями. Нет, это не любовь, это потребность. Он думает, что они могут спасти друг друга.
Скорсезе собирает фильм, как круги Ада. В нем есть поистине блестящие эпизоды, особенно два визита в наркопритон «Оазис», где дилер Сай (Клифф Кертис) предлагает утешение. Мэри отправляется туда однажды ночью, не в силах больше терпеть боль, и Фрэнк следует за ней, чтобы спасти. Позднее Фрэнк вернется, чтобы спасти самого Сая, пока тот висит на волосок от смерти.
Все страдания заканчиваются в одном месте – в отделении скорой помощи больницы «Дева вечного милосердия», где медсестра приемного покоя (Мэри Бет Херт) знает большинство постоянных пациентов по имени.
Николас Кейдж – актер большого дарования и безоглядной готовности к различным эмоциональным состояниям, и этот фильм – его лучшая работа со времен «Покидая Лас-Вегас». Мне нравится, как тонко он и Скорсезе изображают то, чему Фрэнк научился на работе, – короткие фразы и незначительные лирические отступления, которые помогают в страданиях. Скорсезе показывает трагедию человека, хорошо делающего нужное дело, которому никогда не наступит конец.
«Воскрешая мертвецов» – противоядие от инфантильного опьянения насилием в таких фильмах, как «Бойцовский клуб». Не смешно получать удары, жестокость не ведет к искуплению, драка не делает тебя мужчиной, потому что драка – признание того, что ты недостаточно умен, чтобы выжить благодаря смекалке. «Бойцовский клуб» предлагает карикатуру на злые улицы, на которые Скорсезе смотрит, не закрывая глаз.
Воскрешая Скорсезе
21 октября 1999 года
Новый фильм Мартина Скорсезе «Воскрешая мертвецов» – одно из лучших его произведений. И это многое говорит, коль скоро он – величайший из действующих американских режиссеров.
В фильме, который выходит на экраны в пятницу, Николас Кейдж играет роль парамедика, и его передвижения по Адской кухне сродни преодолению кругов дантовского Ада.
В начале недели я позвонил Скорсезе и вновь погрузился с ним в стремительный диалог в духе Уолтера Уинчелла. Если изложить его словесные тирады в форме традиционного интервью, то потеряется вся музыка. Вот некоторые пассажи:
1. «Первое, что я представил, когда прочитал книгу Джо Коннелли, – лицо Ника Кейджа и его глаза. Его дядя Фрэнсис (Форд Коппола) устроил нам встречу несколько лет назад. Знаете, иногда встречаешь людей, но не хочешь провести с ними пять месяцев на съемочной площадке. Так вот этот парень казался вежливым и вполне приятным в общении, а потом Брайан Де Пальма сказал мне, что с ним здорово работать. Он очень изобретательный актер. Иногда он экспрессивен, почти как в немом кино, как Лон Чейни, которого он обожает. А иногда погружается в глубоко потаенные эмоции. Поэтому я сразу же подумал о Нике».
2. «Некоторые люди говорят: “Боже, Нью-Йорк тут выглядит немного по-другому”. А я говорю: “Но вы рассуждаете поверхностно. Дело не в Нью-Йорке. Речь идет о страданиях, о человечности, о том, какова наша роль в этой жизни”. Многим кажется, что Нью-Йорк изменился, стал лучше. Но это цикличный процесс. Мне говорят: “Фильм представляет Нью-Йорк начала 90-х годов. Сейчас все по-другому”. Я говорю, что это не так. Мы были там; мы снимали в том районе. Эти люди были там, на улице или где-то рядом. Я видел эти места, но вам лучше их не знать. Под городом, в канавах, под железнодорожными путями… Это конец жизни. Это дно».
3. «У персонажа Ника Кейджа три коллеги, разные напарники каждую ночь. Джон Гудман, вероятно, находится в лучшей форме из всех. Гудмана в основном волнует, где он будет есть, и он может сделать перерыв на несколько минут, чтобы вздремнуть. Винг Реймз религиозен. Фишка Винга в том, что ему нельзя работать больше двух ночей, иначе он перевозбуждается. И, конечно же, персонаж Тома Сайзмора, милитарист. Он знает, что делать, но время от времени выходит из себя».
4. «Людей, которых они перевозят на скорой помощи, я видел на Бауэри. И в моем районе такие люди встречались. В каком-то смысле я рос вместе с ними. Некоторые, когда не пили, были довольно милы. Они работали, допустим, в продуктовом магазине. Но когда напивались, с ними было просто невозможно. И люди раздражались и избивали их. Это случалось постоянно».
5. «Оригинальное название, Bringing Out the Dead, Джо Коннелли подобрал с юмором. Оно отсылает к фильму “Монти Пайтон и Священный Грааль”. Помните? “Давайте сюда своих мертвецов”, – говорит им Джон Клиз. Он забирает человека, хочет положить его на чумную повозку, а тот говорит: “Но я еще не умер!” Джо Рейди – “Да что ты как маленький, – отвечают ему. – Поболеешь и умрешь, это недолго”».
6. «Прочитав книгу, я сказал [продюсеру] Скотту Рудину: “Единственный, кто может написать сценарий – Пол Шредер”. (Шредер также написал «Таксиста», «Бешеного быка» и «Последнее искушение Христа» для Скорсезе.) Последняя сцена у Пола не соответствует книге. Ник говорит: “Роуз, прости меня. Прости меня, Роуз”. А она отвечает: “Никто не велел тебе страдать. Ты сам так решил”. И
