Наталья Рапопорт - То ли быль, то ли небыль

Потом Мишка рассказывала Парину свою историю, ведя его день за днём, шаг за шагом от Коминтерна к тюрьме, оттюрьмы к пересылкам, от пересылок к лагерю… наконец, к Науму.

– Мишка, скажи, чем я могу быть тебе полезен, – умолял её Парин, – я многое могу!

– Мне ничего не надо, – твёрдо ответила Мишка и, несмотря на настойчивые просьбы Парина, не назвала ему ни телефона, ни адреса, ни своей новой фамилии.

Она понимала, что Парин занимает очень высокий пост, его кабинет и квартира говорили сами за себя. Мишка решила, что Парину небезопасно с ней общаться и не оставила ему никаких координат.

…Относительно положения Парина в тогдашней советской иерархии Мишка не ошиблась: академик Василий Васильевич Парин был в это время директором Института медико-биологических проблем, который в народе называли Институтом космической медицины. В годы войны Парин занимал пост заместителя наркома здравоохранения СССР. Он был организатором и первым академиком—секретарём медицинской академии.

Во Владимирскую тюрьму Парин попал в сорок восьмом году в связи с делом Клюевой и Роскина.

Академик Парин, дело Клюевой и Роскина и вакцина КР

Толпа естествоиспытателей

На тайны жизни пялит взоры,

А жизнь их шлёт к … матери

Сквозь их могучие приборы.

… В конце сороковых годов медицинский мир Москвы потрясла сенсация: двое учёных – микробиолог Нина Георгиевна Клюева и гистолог Григорий Иосифович Роскин сообщили о разработке ими препарата, излечивающего различные виды рака. Они дали своему препарату название КР, в дальнейшем он фигурировал в фармакопее под названием «круцин» или «трипаноза».[9]

Клюева и Роскин были известными и уважаемыми учёными; их сообщение было принято с полным доверием и произвело оглушающее впечатление. Свой метод лечения рака они назвали биотерапией и опубликовали в монографии «Биотерапия злокачественных опухолей».

Разработанный ими препарат КР был изготовлен на основе трипаносомы – паразита, вызывающего тяжёлые заболевания человека. Особенно опасны два вида трипаносом: родезийская трипаносома, вызывающая сонную болезнь, и трипаносома Круци Шагаса, вызывающая болезнь Шагаса.

Трипаносома паразитирует и развивается в кишечнике поцелуйного клопа. Своё название клоп получил из-за манеры кусать жертву в губы на границе кожи и слизистой оболочки. При укусе поцелуйного клопа паразитирующая в нём трипаносома переходит в организм человека, разносится кровью в разные органы и разрушает клетки, давшие ей приют.

Этот факт и послужил отправной точкой в логических построениях Клюевой и Роскина. Учёные обнаружили, что трипаносомы, попадая в кровь больных раком мышей, избирательно накапливаются в опухоли, размножаются там и разрушают раковые клетки. В экспериментах Клюевой и Роскина свойством накапливаться в опухоли и разрушать её обладали не только живые, но и убитые паразиты.

Начиная с конца двадцатых годов, ученые проводили свои опыты на белых мышах, больных раком молочной железы. Результаты этих экспериментов оказались настолько поразительными, что Клюева и Роскин сочли своевременным перенести их в медицинскую практику. Их первые пациенты страдали запущенным раком в самых разных локализациях: груди, гортани, кожи, пищевода, шейки матки, языка, губы – всего в эксперименте участвовало 57 больных. К моменту опубликования монографии «Биотерапия злокачественных опухолей» в 1946 году у 27 из 57 больных лечение было по разным причинам прекращено, у 26 – продолжалось.

Клинические испытания препарата Клюева и Роскин организовали сами; при многообразии включённых в испытания форм рака и отсутствии формальной ответственности лиц, проводивших испытания, результаты этого эксперимента не поддавались никакой статистической обработке. Всё же ученые сочли их положительными.

…Постепенно шумиха и ажиотаж вокруг препарата КР вышли за пределы медицинского мира. Вопросом препарата КР заинтересовались в советских правительственных верхах, понимая его как козырную карту в крупной политической игре. Американцы только что подарили союзникам по недавней войне целую технологическую линию промышленного изготовления пенициллина. В поисках ответного жеста высокое начальство поручило академику-секретарю медицинской академии Василию Васильевичу Парину, летевшему в Америку для обмена информацией и опытом, сделать американцам доклад о препарате КР и подарить опытный образец.

Но пока Парин ездил по Штатам и выступал, ветер переменился. А он не знал и действовал в соответствии с полученными от ЦК и Наркомздрава ценными указаниями. В конце поездки он очень торжественно доложил американцам об успехах советской онкологии. На следующий день посол СССР в США спросил его об этом. Парин сказал, что выполнил поручение. Посол сказал: «Кажется, вы поторопились. Ну, ничего-ничего».

Забегая вперёд, сообщу, что к публикации рукопись Клюевой и Роскина принята не была ввиду низкого уровня клинических испытаний.

…Авторов препарата и академика Парина вызвали «на ковёр» в Кремль. Заседание было такой важности, что на нём от начала до конца присутствовал сам Сталин. Исключительная ценность открытия под сомнение не ставилась – показывая на рукопись книги, Сталин изрёк: «Бесценный труд!» Обсуждение касалось выяснения обстоятельств, при которых рукопись попала в США ещё до того, как с ней ознакомились руководители партии и правительства. Авторов обвинили в космополитизме, тщеславии и преклонении перед Западом, но, не рискуя их арестовать и тем самым прервать дальнейшую разработку бесценного препарата, ограничились знаменитым «судом чести» над провинившимися учёными.

«Суд чести» проходил в Театре эстрады и собрал больше любопытных, чем самые горячие спектакли этого театра. Театральная постановка – «Закон чести» тоже, кстати, не заставила себя ждать – там действовал гнусный шпион и предатель и две заблудшие овечки. Прототипами заблудших овечек были, конечно, Клюева и Роскин, прототипом шпиона и предателя – академик Парин…

На упомянутом выше заседании в Кремле Сталин неожиданно обратился к Роскину с вопросом:

– Вы Парину доверяете?

– Доверяю, – ответил Роскин.

Сталин обратился с тем же вопросом к Клюевой.

– Доверяю, – ответила Клюева.

– А я нэ даверяю, – резюмировал Сталин, и судьба академика Парина была решена.

Его арестовали в сорок седьмом году. Трёхмесячная поездка в Америку «для продолжения взаимного обмена научной информацией» стоила ему семи лет режимной тюрьмы (в кавычки взята мной цитата из подписанного Сталиным Постановления Совета Министров Союза ССР о командировании академика Парина в США).