Семен Борзунов - Бойцы, товарищи мои

Судьба так сложилась, что Николай Камбулов попал служить в эти самые «кавказские края» — на пограничную заставу. Удивительное дело: здесь, в горах, среди стремнин и долин, он во многом повторил своего любимого героя из песни. Только на этот раз скакал по долине не один, а вдвоем: он — девятнадцатилетний комсомолец, солдат-первогодок и лейтенант Корчма — опытный пограничник, награжденный орденом.

Шел пятый день поиска: государственную границу перешли особо опасные диверсанты. Высокие горы и жара. Кони покрылись пеной. В горле пересохло. Дышать нечем. Но преследование бандитов прекратить нельзя. Чтобы не оказаться в глазах лейтенанта трусом, молодой пограничник рвется вперед. Корчма злится: «Башку потеряешь, осторожнее. Возьми первый повод!»

Но уже поздно: разгоряченный конь взвился свечой, под ним зияла пропасть. Конь рванул в сторону, и Николай вылетел из седла. Корчма еле успел схватить его за ноги и оттащить от смертельного обрыва.

— Они там!

Увидел нарушителей и Корчма:

— Прикрой, да не торопись…

Корчма подполз к валуну, за которым прятался один из нарушителей. Этот бандюга из любого положения стрелял без промаха. У лейтенанта же последний патрон: много пришлось пострелять.

— Сдавайся! — крикнул Корчма.

— Ха-ха! — засмеялся бандит и взял маузер наизготовку.

Но Камбулов успел опередить его. Нарушитель пошатнулся и упал на спину…

— С твоими нервами только посуду бить! — ахнул Корчма.

Когда подошли к врагу вплотную, осмотрели его оружие, то увидели, что в маузере было еще много патронов.

— Он вас мог бы убить…

— Еще этого не хватало! — обиделся Корчма и вдруг заулыбался: — А вообще-то мог, конечно… Ну, ты — молодец. Рука у тебя крепкая. Не дрогнула. Спасибо.

Этот и многие подобные пограничные дела и случаи были положены в основу пьесы Николая Камбулова, которую он написал, будучи рядовым солдатом. Пьеса так и называлась — «Случай на заставе».

Граница полна неожиданностей, здесь в любое время дня и ночи, в пургу и дождь может прозвучать сигнал боевой тревоги. Здесь нет общего отбоя на сон: люди спят в разное время. Нет и общего выходного дня — пограничники отдыхают в разные дни. Здесь каждый охраняет всю страну — от того пятачка, на котором он несет службу, или от той извилистой тропки, по которой неслышно, как тень, шагает в дозоре, до всех точек — южных, северных, восточных и западных… Здесь он живет в условиях огромной личной ответственности, живет не день, не два — годы! Сами обстоятельства, я даже не говорю о воспитательной системе, выковывают у молодого человека завидную собранность, смелость, мужество и волю к победе. Три года Николай Камбулов служил на границе и, конечно же, отсюда взял начало своей фанатичной привязанности к людям мужественным, смелым, чистым душой и помыслами.

Но это были лишь первые впечатления, которые еще не позволили ему воплотить их в литературные образы, воссоздать картину большой, подлинной правды увиденного и пережитого, картину, в центре которой стоял бы человек в погонах как гражданин Советской страны, как борец за светлое будущее.

Впечатления созрели, оформились через личные переживания, личное прикосновение к трудному, чрезвычайно опасному и ответственному. Произошло это гораздо позже и не сразу — когда Николай Камбулов в 1941 года попал на фронт, в пекло кровавых схваток, в обстановку смертельной опасности.

Всю войну он служил в дивизионной газете. Однако не всегда приходилось ему воевать пером. Были периоды, когда он, в силу сложившихся обстоятельств, надолго исчезал из редакции. Но об этом чуть ниже.

Передо мной фронтовые корреспонденции Николая Камбулова из дивизионных и армейских газет. Они интересны и с точки зрения журналистского мастерства, и с точки зрения широты охвата событий.

Вот газета «К победе». За август 1942 года в ней опубликовано несколько его корреспонденций и статей. В подвальной статье, озаглавленной «Сегодня и Завтра», Николай Камбулов писал:

«Сегодня они топчут нашу землю. Сегодня они табунятся и ржут, как жеребцы, увидев беззащитных русских женщин. Сегодня эти голубоглазые и долговязые уроды горланят: „На восток!“ Сегодня они протаранили еще один рубеж. Они пьяные. Они боятся протрезвиться. Они боятся задержаться на месте, боятся остановиться.

Сегодня им вешают железные кресты.

Но это только сегодня. Мы знаем: это только сегодня. Но пройдет ночь и настанет завтра. Завтра они попятятся. Завтра фашист уже не будет ржать. Завтра он превратится в побитую клячу… Задержать и ударить. Задержать и ударить возле каждого окопа. Задержать и ударить возле каждой траншеи. Задержать и ударить на всем Кавказе!

Удержать, а потом погнать. Неверно, что фашисты не умеют драпать. Они великолепные бегуны. У них так хорошо сверкают пятки, надо только бить в лоб: голова фашиста на шарнире, ее можно повернуть лицом на Запад.

Можно!

Сегодня им вешают железные кресты…

Завтра принесет им гору осиновых кольев!..

Уже светает, уже слышится грозный топот. Это идет наш храбрый солдат товарищ Завтра. Становись рядом с ним. Враг остановится, враг побежит!»

В начале 1942 года поэт Михаил Плотников в окружной газете «Пограничник Азербайджана» опубликовал очерк о Николае Камбулове. В нем он использовал ряд его писем, присланных им с Керченского полуострова. В ту пору Николай Камбулов не работал в газете (при форсировании Керченского пролива типография многотиражной газеты пошла ко дну, а другую еще не успели получить), он сражался на фронте как рядовой солдат, нередко ходил в разведку. Я приведу небольшую выдержку лишь из одного письма Камбулова, которое как бы перекликается с тем, что он писал в статье «Сегодня и Завтра» и вместе с тем подчеркивает уже созревшие и оформившиеся стремления написать книгу о людях подвига, о людях, которых он полюбил на всю жизнь.

«Нас здесь крепко молотят. До того крепко, что иногда думаешь: снесут бомбами полуостров и Черное море соединится с Азовским. Да, сражение идет не на жизнь, а на смерть. Ты, наверное, не поверишь, но удивительное дело — чем труднее, чем больше огня, чем ближе костлявая, тем чаще слышишь разговоры о жизни! Об опасности ни слова…

Когда-то я читал книжку, уже не помню ее название. Там автор рисует бой: солдаты мечутся в траншеях как угорелые, молитвы шепчут, прощаются с подлунным миром. У нас же ничего подобного! Вот только что одному оторвало стопу — парень конопатый и беззубый, — он не стонет, а ругается: „Челт, как перевязываешь!.. Подлюге по самой колешок оттяпаю все конечности. Я его на одной ноге догоню…“