Гарольд Лэмб - Карл Великий. Основатель империи Каролингов

Король франков никому никогда не позволял оказывать на себя чрезмерного влияния. Он женился на Лютгарде, бесхитростной женщине не старше Ротруды. Девушка, которая могла бы быть его любовницей, была тщательно вышколена Ангильбертом в духе королевского величия, и он же научил ее читать. Кроткая и ласковая, она нравилась Алкуину, который узрел в ней «женщину, преданную Богу».

Возможно, Лютгарда напоминала королю образ покорной Хильдегарды. И робкий характер Лютгарды сформировался на его родине. Именно поэтому казалось, что инстинкт Шарлеманя неудержимо влечет его к родным источникам.

В бурные годы с 792-го по 795-й он сражался не за то, чтобы завоевать новые владения, а за то, чтобы сохранить свое родное королевство франков, свое наследство, за которое нес ответственность. Он возобновил дружеские отношения со своими вассалами франками, игнорируя запросы «чужеземцев». Город Экс лежал в уединенной долине, полной воспоминаний о поющих менестрелях, родовых поместьях и охоте. Шарлемань благодарил Бога за то, что сохранил свое королевство. Однако пока ему не пришлось извлечь из этого какой-то пользы.

Он привел в движение те силы, которые должны будут вынудить его покинуть свое убежище в бассейне рек Рейна и Мааса. Во-первых, маркграфы пограничных областей вроде бы восстановили мир на границах. У саксов не было возможности связываться с аварами. А из самой страны аваров пришли такие удивительные вести, что казались почти невероятными.

Пипин со своими воинами-лангобардами пробился вперед к Дунаю. Войска баваров перешли реку по новым мостам для соединения с ними. Аварские князьки, оказавшие сопротивление, были уничтожены. Среди кочевников возникли распри, и они убили своего кагана. Арно из Зальцбурга привел своих священников и дал обет сделать то, что делали первые апостолы, – «сначала учить невежественных, а потом обращать их в истинную веру». Свирепые сербы и хорваты не давали покоя слабеющим аварам. Благодаря этой раздробленности Эрик из Фриуля переправил свое войско через Тису – куда не смог добраться Шарлемань – и вывел к вершинам, лежавшим за венгерской равниной. Славянский вождь указал Эрику путь к скрытому от посторонних глаз Кольцу.

Эрик пробился сквозь земляные курганы и бревенчатые стены Кольца и захватил сокровище аваров.

На 15 повозках, каждую из которых тянули четыре быка, Эрик вез в Экс это сокровище вместе с повиновением аваров Шарлеманю.

Ничто не могло бы взволновать христианский мир так, как эти новости. Алкуин, вне себя от счастья, восхвалял Эрика за «его силу и доблесть в битве с врагами имени Божьего». Алкуину казалось, что победа была одержана благодаря мудрости и могуществу его короля «Давида». «Несомненно, Христос поверг к ногам твоих солдат этих гуннов, издавна наводивших страх своей свирепостью и отвагой».

Гот Теодульф, поэт, восторженно писал: «Он пришел к Христу, этот гунн с заплетенными волосами. Он подчинился вере, он, кто был так дик и свиреп».

Неустрашимый Арно послал своих миссионеров вокруг «озера Балатон, за реку Рабу и даже к реке Драве в место ее соединения с Дунаем».

Верующим людям казалось, что в смирении и покорности самых опасных язычников не обошлось без руки Божьей.

В итоге Шарлемань обнаружил, что его приветствуют как победителя в той единственной войне, в которой он не принимал участия, и считают создателем «христианской армии», которую он годами безуспешно пытался сформировать.

Более того, сокровище аваров превзошло все ожидания. Старательный гном Эйнгард выразил свое изумление: «Никогда еще на людской памяти не доставалось франкам такой добычи в деньгах и драгоценностях. Во дворце кагана и в походных лагерях язычников после битвы нашли столько золота и серебра, что гунны, похоже, годами копили свои сокровища».

Безусловно, так оно и было. Подобно гуннам Аттилы, восточные кочевники собирали колосья после жатвы – драгоценные церковные сосуды и слитки золота и серебра, золото, которым платили выкуп, и огромные суммы денег, используемые для подкупа. И это продолжалось более двух столетий. Одна из повозок Эрика, к слову, была битком набита золотыми бокалами, персидской парчой, венецианскими шелками, расшитыми жемчугом, хрустальной посудой, оружием, украшенным драгоценными камнями, изумрудами и сапфирами с затейливой резьбой, никому не нужными коронами и скипетрами, легкими парчовыми драпировками.

Этот клад представил такие образцы искусства, которые и не снились Шарлеманю и его ювелирам и мастерам художественной работы по металлу в Эксе. Эти восточные изделия были выполнены с редким мастерством, что привлекло внимание Шарлеманя, и он велел своим мастеровым копировать стиль работы мастеров с Востока, если это возможно. Вот так сразу он получил великолепное убранство для своего нового собора.

Шарлемань щедро раздавал большую часть сокровищ, чего не случалось при жизни Фастрады. Сторонники Эрика и все те, кто доказал свою преданность, были щедро вознаграждены. Сокровища наполнили пустые сундуки церквей Шарлеманя и украсили алтари от Ратисбона до Тулузы. К радости Алкуина, сокровища переправили по воде в соборы Британии. Король Оффа приобрел меч, украшенный драгоценными камнями, и дружбу Шарлеманя.

К этому царственному дару Лютгарда добавила свои подарки. Епископ Павлин узнал из письма Алкуина, что «моя дочь во Христе, королева, нежная и любящая женщина, послала вам два золотых браслета с просьбой помолиться за нее».

Для Адриана, своего критика и заступника в храме Святого Петра, Шарлемань отложил наиболее достойные подарки из аварского наследия. Вскоре он узнал, что пожилой Адриан умер. Шарлемань оплакивал его, выразив свою скорбь в письме, которое послал новому папе, преемнику Адриана. Несмотря на разногласия в их необычных отношениях, блестящий Адриан и решительный король франков поддерживали друг друга. Без Адриана Риму предстояло измениться.

Одновременно Шарлемань лишился дружеского общения с Алкуином. Годы не позволяли уже школьному наставнику франков выдерживать бурную жизнь и веселье королевского двора. Он попросил позволения удалиться на покой в монастырь Святого Мартина в Туре, и король разрешил ему уехать, зная, что с Алкуином по-прежнему можно будет обмениваться письмами.

Проживая в недостроенном дворце в Эксе, расхаживая по немощеному двору или направляясь к боковой двери церкви Девы Марии, Шарлемань находил толпы людей, ждущих его появления. Когда он поднимался на маленькую галерею, внизу толпились люди из самых отдаленных уголков, чтобы обратиться к нему с просьбой или жалобой. Это были его новые подданные, христиане. Но кем в действительности был сам Шарлемань?