Николай Эпштейн - Хоккейные истории и откровения Семёныча

Что–то не припоминается аналогичных дебютов ныне, что–то не звучат в устах болельщиков имена настоящих героев ледовых баталий–любимцев публики. Вот нападающий омского «Авангарда» Максим Сушинский в сезоне 2003/2004 годов повторил рекорд московского армейца Сергея Макарова, показанный в сезоне 1987/1988 годов — 45 результативных пасов. Но почему–то Макаров со товарищи вспоминаются лучшей «пятеркой» мирового хоккея, демонстрировавшей феноменальную игру. Скажешь ли это о Сушинском с его партнерами?

С таким вопросом я обратился к Дмитрию Милюкову.

— Я не согласен, что «звезд» стало меньше, — ответил на мой вопрос этот авторитетный специалист, по должности — начальник юношеской сборной России и член юношеского комитета ФХР. Он, кстати говоря, является сотрудником лаборатории теории и методики детского и юношеского спорта Всероссийского научно–исследовательского института физкультуры и спорта. — В любом случае, таланты у нас имеются. Другой вопрос, что таланты, звезды типа Харламова, Мальцева, нынешних Ковальчука, Овечкина, Жердева и не могут появляться каждый день. Это единичный, штучный «товар». Да, у нынешних талантов не столь ранний, быть может, дебют в сборной, но это связано с тем, что изменился сам хоккей, он стал более силовым, увеличились нагрузки — и игровые, и тренировочные, и эмоциональные, и далеко не всякий юношеский организм способен их выдержать. Поэтому не выделяются и не доходят до своего взрослого уровня талантливые ребята, которые делают ставку не на силу, а на скорость и технику. И некоторая доля правды в том утверждении, что звезд стало меньше, в этом смысле все же есть.

Наш разговор с Дмитрием Милюковым проходил в пресс–центре лужниковского стадиона под «аккомпанемент» болелыцицкого гула во время футбольного матча «Локомотив» — «Торпедо» 28 марта 2004 года, и этот гул, перемежающийся особо бурными эмоциями трибун во время наиболее острых моментов, отнюдь не мешал нашей беседе, а в чем–то даже дополнял ее. Тем более, что проблемы футбольные и хоккейные имеют нечто общее. Далеко не во всем, но имеют.

— Очень много талантливых ребят теряется в период перехода от школы во взрослую команду, — продолжал Милюков. — И в этом, к сожалению, виновата структура нашего хоккея. Если раньше у нас существовала высшая лига, первая и вторая лиги, причем последние выполняли роль своего рода трамплина в подготовке молодых ребят к «прыжку» наверх, то сейчас эти лиги превратились как бы в отстойник, и талантливые парни оттуда уже не выбираются. О них забывают. Искусственная мера, принятая сейчас ПХЛ — заявлять обязательно во взрослую команду двух юниоров — себя не оправдывает, не дает эффекта, на который рассчитывали, и даже в чем–то вредна. Ибо все равно — когда команда идет на решение серьезной задачи, а юниор еще не готов играть на таком уровне — он просто сидит на лавке, хотя тренируется наравне с мужиками. То есть изначально гробит свое здоровье, а играть не играет, теряется. Вот, например, защитник Бабчук, куда он делся, по–прежнему играет в Электростали? А ведь о нем в свое время специалисты говорили, пожалуй, больше, чем о Жердеве. Рослый защитник с сумасшедшим и весьма точным щелчком в одно касание от синей линии — защитников с таким щелчком раз–два и обчелся в самой сборной! А где он?

— Говорят, что тренеров стало меньше, тех тренеров, кто готов работать с мальчишками и юношами. Дескать, в середине 90‑х годов, в так называемый период безвременья, еще сохранялись тренеры–энтузиасты с советских времен, которые работали за низкую зарплату, а теперь где ж таких найдешь?

— Есть такой момент, хотя и не все в этом вопросе однозначно. В Москве, например, появилось много школ, но в них далеко не всегда работают высококвалифицированные тренеры. А на периферии тренеры живут победнее, чем в Москве, но ведь именно оттуда, как и в советские времена, в наш хоккей приходит львиная доля талантливых ребят. Конечно, сейчас в Москве хоккейный бум. Много секций и можно сыграть на отборе, мол, талант сам собой выплывет. Хотя это и неправильный постулат, таланту тоже нужна поддержка.

У каждого клуба есть своя ДЮСШ и СДЮШОР, по большому счету между ними сейчас нет принципиальной разницы и весь вопрос состоит в том, как клубы работают со своими школами. В Москве, скажем, эта работа ведется на среднем уровне. Можно посмотреть, как школы этих клубов, то есть детские команды, играют на первенство России. Москва на первенстве России идет отдельным регионом. Так вот, из года в год за первенство спорят между собой Москва и Урал. Вот пример хорошей работы с детьми и юношами: каждый год, в каждой сборной юношеской команде страны, в каждом возрасте есть представитель челябинского «Трактора». Все–таки «Трактор» сохранил и уровень тренерского состава, и преемственность, заслуженные тренеры уходят, им на смену приходят новые из бывших игроков. В результате сегодня в «Тракторе» действует одна из отлаженных и выживающих хоккейных школ. Это прекрасно, но дело не в том. Одна из главных наших проблем сейчас, — особо подчеркнул Дмитрий Милюков, — состоит в том, как доводить юниоров до ума, до уровня мужских команд. Очень много способной молодежи, повторюсь, теряется в этот самый переходный период. Почему? Да потому что с ней не умеют работать! Нет хороших тренеров именно этого переходного периода, тут ведь нужно умение, квалификация, а у нас Высшую школу тренеров давно закрыли. Откуда брать тренеров? Самородки появляются не каждый год.

На моей памяти есть единственный положительный опыт: у тольяттинской «Лады» добротная собственная школа, у них даже таланты росли, такие, как Ковалев. Когда я сам работал в «Ладе», то еще действовала система заявок и дозаявок, а в результате можно было спокойно мигрировать между клубами высшей и суперлиги, что сыграло свою положительную роль. У «Лады» существовала договоренность с командой ЦСК ВВФ (Самара). Были в «Ладе» парни, которые до высшего уровня еще не дотягивали, и их отправляли на обкатку в ЦСК ВВФ. Когда парень подрастал, его ставили на пару игр в основной состав «Лады», смотрели, как себя покажет. Затем отправляли назад, в Самару. И так несколько раз: туда–обратно, туда–обратно. Своего рода фарм–клуб выходил. Что и отвечает моему представлению о том, что высшая лига должна быть своего рода трамплином для решающего прыжка наверх. Было бы хорошо, если бы каждый клуб суперлиги имел такой фарм–клуб. Вот тогда, может быть, и не терялись бы игроки этого самого переходного периода. Причем, такую систему можно было бы официально зафиксировать в Уставе ПХЛ.

— Кстати, а на международном уровне как себя чувствуют наши юниоры?