Мария Склодовская-Кюри - Дмитрий Прокопец
Мария помогает Ирен и Фредерику получить почти два грамма радия для их опытов, и им удается выделить 200 милликюри полония, самого мощного источника альфа-излучения. В то время таким количеством полония не располагала ни одна лаборатория мира. И вновь, на этот раз благодаря супругам Жолио-Кюри, Франция оказывается в авангарде научных открытий. В Англии подобными исследованиями занимается Эрнест Резерфорд, в Копенгагене — Нильс Бор.
Вот как об этом пишет сам Фредерик Жолио: «Нам надо торопиться с нашими результатами, иначе нас обгонят в других лабораториях и воспользуются нашими достижениями».
Но все произошло совершенно иначе, ведь дело не только в скорости, но и в истолковании полученных результатов. Ирен и Фредерик, как и другие ученые, их современники, считали, что атом состоит только из протонов и электронов. Они повторили исследования Уолтера Бота и Герберта Беккера, немецких ученых, которые проводили опыты, бомбардируя бериллий альфа-лучами. Как и немцы, супруги Жолио сочли, что неожиданные показатели объясняются действием гамма-лучей, скорость которых равна скорости света.
Они публикуют свои результаты, но Эрнест Резерфорд опровергает выводы, не веря в то, что все дело только в гамма-лучах. Он предлагает молодому ученому, своему коллеге, Джеймсу Чедвику повторить этот эксперимент. Тот повторяет опыт и приходит к выводу, что подобную реакцию дают некие нейтральные частицы, которые находятся в ядре. Чедвик называет их нейтронами (позже именно за открытие нейтрона Чедвик был награжден Нобелевской премией).
Ирен и Фредерик, которые к такому же результату пришли первыми, но истолковали его неправильно, оказались в проигрыше. Это было не единственное их поражение. Позже, летом 1932 года, Карл Дэвид Андерсон, физик из Калифорнии, разгадывает очередную загадку ядра — он обнаруживает еще одну неизвестную частицу, полностью повторив опыты, ранее уже выполненные супругами Жолио-Кюри. Он открывает электрон с положительным зарядом и называет его позитроном.
Ирен и Фредерик Жолио изучают явления ядерного распада и открывают искусственную радиоактивность. Оказывается, что определенные вещества после того, как их подвергают облучению, превращаются в новые, еще не известные радиоактивные изотопы, которые сами становятся источником излучения. Одним из таких металлов оказывается алюминий. Безусловно, значение искусственных радиоактивных элементов для медицины, химии, биологии трудно переоценить.
— Быть может, недалек тот день, когда для лечения радиотерапией будут промышленным способом получать вещества с радиоактивными свойствами! — заметила Мария.
И мы знаем, что она оказалась права, — в настоящее время для радиотерапии используют радиовещества, полученные искусственно.
Октябрь 1933 года. В Брюсселе проходит седьмая Сольвеевская конференция. В ней, как и ранее, принимают участие крупнейшие ученые мира — Нильс Бор, Энрико Ферми, Фредерик Жолио-Кюри, Эрнест Резерфорд, Поль Ланжевен и другие. Но также здесь уже присутствуют три женщины — Мария Кюри, Ирен Жолио-Кюри, Лиза Мейтнер. Это была первая конференция, посвященная проблемам и исследованиям в ядерной физике.
На ней доклад на тему «Проникающая радиация в результате бомбардировки атома альфа-лучами» представили супруги Жолио-Кюри. В нем говорилось о никем ранее не выявленной эмиссии нейтрона и протона. Лиза Мейтнер безапелляционно и решительно подвергла сокрушительной критике доклад французских ученых, и они покинули конференцию. Правда, Нильс Бор подбодрил их, посоветовав обязательно продолжить свои исследования.
Ирен и Фредерик Жолио-Кюри «послушались совета» и вскоре открыли секрет искусственной радиоактивности. В тот исторический день, перепроверяя себя и счетчик Гейгера, они дважды повторили свой эксперимент. После полудня в лаборатории появились мадам Кюри и Поль Ланжевен. Они стали свидетелями этого исторического опыта.
В январе 1934 года в журнале Comptes rendues появляется статья, авторы которой называют открытие супругов Жолио-Кюри одним из величайших открытий века.
Вот как об этом вспоминал Фредерик Жолио: «Я никогда не забуду выражения ее лица, сияющего от небывалой радости, когда мы с Ирен показали ей первый радиоактивный элемент, полученный искусственным путем, который мы поместили в стеклянную пробирку. У меня перед глазами картина — мадам Кюри держит обожженными радием пальцами эту пробирку, в которой еще продолжается реакция, хотя уже и угасающая. Она проверила наши слова счетчиком Гейгера-Мюллера. Не оставалось сомнений, тот момент был последним счастливым моментом в ее жизни…»
В 1935 году Фредерику и Ирен Жолио-Кюри присуждается Нобелевская премия по химии «за выполненный синтез новых радиоактивных элементов». К. В. Пальмайер, от имени Шведской королевской академии наук представляя ученых, сказал:
— Благодаря вашим открытиям впервые стало возможным искусственное превращение одного элемента в другой, до тех пор неизвестный. Результаты проведенных вами исследований имеют важнейшее научное значение. Но, кроме того, физиологи, врачи и все страдающее человечество надеются обрести благодаря вашим открытиям бесценные лекарственные препараты.
Нобелевскую лекцию читал Фредерик. Он отметил, что применение искусственных радиоактивных элементов в качестве меченых атомов «упростит проблему нахождения и устранения различных элементов, существующих в живых организмах». Из накопленных сведений, продолжил он, «можно сделать вывод, что не следует считать, будто несколько сотен атомов, образующих нашу планету, были созданы все одновременно и будут существовать вечно». Кроме того, добавил он, «у нас есть основания полагать, что ученым… удастся осуществить превращения взрывного характера, настоящие химические цепные реакции», которые освободят огромное количество полезной энергии. Но также ученый предупреждал: «Однако если энтропия распространится на все элементы нашей планеты, то последствия развязывания такого катаклизма могут обернуться катастрофой».
К сожалению, мир не внял этому предупреждению. Ядерное оружие в определенной мере укрощено, а вот АЭС время от времени преподносят планете болезненные сюрпризы с мало предсказуемыми последствиями.
Но Марии Кюри не было на торжественной церемонии вручения Нобелевской премии Ирен и Фредерику Жолио-Кюри — до этого дня она не дожила чуть больше года.
Глава 8 Швейцария. «У меня жар»
Времена меняются, меняется мир. Теперь Мария часто бывает в Польше — уже свободной, но по-прежнему бедной. Она прилагает немало сил, чтобы и в Варшаве открылся Институт радия и чтобы там, как и в парижском, активно развивались два направления — научные исследования и лечение злокачественных заболеваний.
Ей помогает сестра Бронислава — она с исключительной энергией и предприимчивостью берется за сбор денег. По всей стране висят плакаты «Покупайте по кирпичу, чтобы построить Институт имени Марии Склодовской-Кюри!», в лавочках продаются марки с портретом ученой, открытки с факсимиле Марии «Мое самое пламенное желание — создать в Варшаве Институт радия!».
В 1925 году происходит закладка первого кирпича в фундамент будущего института, Мария Склодовская-Кюри участвует в торжественной церемонии. Станислав Войцеховский, президент республики, кладет
