Лидия Чуковская - Из дневника. Воспоминания

Солженицын собирается торговаться за 11.

22/XII 67. Не пришлось торговаться за 11 – чудеса в решете! – посылают в набор всё! А первых глав уже была верстка!

И сборник он сдает в «Советский писатель» через Твардовского, который напишет предисловие… Ал. Ис. включил туда и «Правую кисть», и «Крохотки» – воображаю морды Карповой и Лесючевского!20

2/I 68. Под плохими чарами начинается год…

И на главном направлении плохо: в «Новом Мире» «Раковый корпус» отложен.

25 января 68 г. И – этак с неделю назад – три дня пробыл классик. Опять это лицо: прямое, со сжатыми губами, сама прямота и правота, а потому и власть. Дела с печатаньем плохи. Федин провел на Секретариате решение НЕ печатать, пока он не опровергнет свое письмо.

15/III 68. Классик вернулся из Ленинграда замученный и гриппозный. Один день жил в Переделкине. Москву он не выносит совсем, т. е. сутолоку, а на даче сразу распрямляется. Но сегодня пробыл день в Москве и опять вечером был больной, свалился в 11 ч. спать.

Так хочется ему здоровья, силы, счастья – сил, сил, сил.

13/IV 68. Тревога.

Накануне отъезда к себе в скворечник Ал. Ис. виделся с Александром Трифоновичем. Пересказывал разговор с ним (как Федин кинулся ему на шею). Уехал – и Твардовский сразу начал его разыскивать по срочнейшему, наиважнейшему делу. Вероника21 дала телеграмму в Рязань. Его там нет. Оттуда приехала, узнавать что и как, Наталья Алексеевна. И пришла к нам.

Круглая головка, круглые плечи, округлые руки, хорошенькое личико, голубенькие глазки. И в противоположность этой круглости – резкие движения, резкий голос, обрывистость речи. Раздевается в передней рывками, уходя – натягивает перчатки угрожающе. Других недослушивает и сама говорит восклицательно и без большой связи. Очень возбуждена.

Разумеется, время тревожное и есть основания для страха за лучшую голову в России.

Но в ее возбуждении и тревоге что-то устойчивое, постоянное, не сегодняшнее.

Она вошла со словами:

– Не скрывайте от меня ничего.

А нам скрывать нечего. Мы сами ничего не знаем, кроме того, что погода плохая.

Она пошла звонить откуда-то Твардовскому и потом позвонила нам:

– Шеф сказал, что никогда еще не было Ал. Ис-чу так необходимо приехать, как теперь. Ничего не объяснил: «Разговор не телефонный».

Значит, изобретено для него что-то самое плохое. Что?

19/IV 68. Был Ал. Ис. В самый разгар моей плохости. Внезапно приехал.

Оказывается, Supplement к Times^22 напечатал отрывки из «Ракового корпуса».

Но не для этого вызвал его Твардовский.

Он предъявил ему следующую телеграмму:

«НМО 1 77 Франкфурт на Майне 42 9 16.20 Твардовскому Новый Мир.

Ставим вас в известность, что Комитет госбезопасности через Виктора Луи переслал на Запад еще один экз. Р. К., чтобы этим заблокировать его публикацию в Н. М. Поэтому мы решили это произведение публиковать сразу. Редакция журнала Грани».

Ал. Ис. пришел ко мне в комнату, прочел мне эту телеграмму и тот текст ответа, на котором настаивает Твардовский: послать в «Грани» и в «Лит. газету».

Что вот, мол, узнав о телеграмме из «Граней», он, Солженицын, протестует против печатанья там этого романа.

Меня все это очень ошарашило и смутило.

Сейчас, именно сейчас, все деятели типа Михалкова – Тельпугова23 жаждут, чтобы в печати появился какой-нибудь протест Солженицына против Запада. Того же домогается давно и Союз писателей, и Федин.

Разумеется, Солженицын не хочет, чтобы его роман публиковался в «Гранях». Он об этом давно говорил. Но ведь «Лит. газета» не напечатает протеста в обе стороны: против КГБ, переправляющего наши рукописи в НТС (вот комментарий к последнему процессу!), и против «Граней». Останется лишь одна сторона.

Я спросила, что же сделал Твардовский, чтоб выяснить, кто такой Виктор Луи и почему ГБ переслал рукопись на Запад.

Оказывается, ничего. Написал докладную Демичеву24 о телеграмме. И все. И теперь неистово требует от Ал. Ис., чтобы тот «доказал свою «советскость»» и «не подводил «Новый Мир»».

И тут я поняла, что надо и чего не надо. Я сказала, что односторонней телеграммы не надо ни в коем случае, двустороннюю не напечатают, а надо требовать прежде всего рассмотрения действий КГБ и Виктора Луи. И подлинности телеграммы.

Я очень сама была смущена своим ответом. И вдруг по его лицу – благодарному, осветившемуся – я поняла, что попала в точку.

– Спасибо вам, – несколько раз говорил он, появляясь и исчезая в течение дня, – я вам так благодарен.

И еще взял у меня для личного письма к Твардовскому заглавие одной дурацкой детской книжки «В какие игры играют тигры».

– Мы-то ведь не тигры, – сказала я, – зачем нам играть в эти подлые игры?

23 апреля 68. Вчера приехал снова Ал. Ис. Опять – торопежка, мелькание, вихрь. Опять новое письмо – которое он сам отнес в «Литературку» и в «Литературу и жизнь» Поздняеву25.

Приехал рано и ждал, когда я встану, чтоб показать. «Здесь ничего нет поэтичного».

Я прочла.

За это время случилось вот что: выяснилось, что в «Times», в «Literary Supplement», отрывки из «Ракового корпуса» напечатаны в переводе с перевода. И второе: в «Моndе» известие, что какой-то итальянский издатель выпустил русский текст анонимно и присвоил себе все права и все переводы – что-то уже недоступное нашему пониманию.

По этому поводу А. И. написал письмо в «Лит. газету», «Лит. Россию», «Unita» и «Monde» очень благородное, в котором протестует против самоуправства иностранных издательств, говорит, что они загубили уже «Ивана Денисовича» спешными переводами, загубят теперь «Раковый корпус», и требует, чтобы все переводы и русские экземпляры считались действительными только с его визой; в заключение напоминает, что речь идет не о торговле, а о литературе.

Я вполне разделяю его бешенство; помню бешенство АА [Ахматовой] по поводу издания Струве; собственно – по поводу ошибок в «Поэме», устроенных Амандой…26 и по поводу проделки с заглавием моей повести27. Но я, в отличие от него, не верю в действие письма.

Нашему начальству оно не понравится, потому что там нет протеста против печатания на Западе вообще, а только против качества переводов; а тех спекулянтов разве остановишь?

Он умчался советоваться, переделывать, перепечатывать и пр. Вечером мне сказал:

– Зашел в ЛГ – к счастью, Чаковского28 не встретил. Что бы делать было – я ведь не мог бы подать ему руки.

Сегодня с утра умчался передохнуть в Переделкино – «еду досыпать» – не спал ночь. Сколько еще будет таких ночей!