Вернер Хаупт - Сражения группы армий «Центр»

Командующий 9-й армией генерал-полковник Модель, получив первые донесения о катастрофе в тылу своей армии, сразу же свернул сражение под Ольховаткой. Уже утром 12 июля он решительно снял [257] с фронта 12-ю танковую и 36-ю мотопехотную дивизии и приказал срочно перебросить их в район Мценска. В 8.00 такой же приказ получили все истребительно-противотанковые дивизионы резерва Верховного главнокомандования. К вечеру 18-я и 20-я танковые дивизии, а также 848-й артиллерийский дивизион резерва Верховного главнокомандования покинули передовую и ускоренным маршем устремились в угрожаемый район восточнее Орла.

Главное командование сухопутных войск согласилось с этими мерами. Уже во второй половине дня Гитлер отстранил от должности командующего 2-й танковой армией генерал-полковника Шмидта, а в 17.45 новым командующим назначил генерал-полковника Моделя.

В тот же день генерал-полковник на самолете вылетел в Орел. Теперь он был командующим 2-й танковой армией и 9-й армией и командовал самостоятельно на новом главном направлении во время опаснейшего кризиса для группы армий «Центр».

Сражение тем временем продолжалось дальше...

Но на второй день начавшегося сражения за Орел уже не один Мценск оказался местом приложения основных усилий в обороне. Советский 5-й танковый корпус при поддержке 8-го гвардейского стрелкового и 16-го стрелкового корпусов прорвал немецкий фронт северо-западнее Волхова, а 11 -й гвардейский стрелковый корпус прорвал главную линию обороны восточнее города.

Таким образом, весь северо-восточный' фронт обороны 2-й танковой армии рухнул! В то время как на севере прорыв русских отборных соединений в тот день достигал от 3 до 25 километров в глубину, немецкий 35-й армейский корпус боролся за свое [258] существование восточнее Мценска, чтобы отразить угрожающий прямой удар Красной Армии на Орел.

Там между Мценском и Орлом на пути огненного потока встали рейнская 34-я пехотная дивизия генерал-майора Хохбаума, саксонская 56-я пехотная дивизия генерал-майора Людеке, австрийская 262-я пехотная дивизия генерал-майора Карста и гессенская 299-я пехотная дивизия генерал-майора графа фон Ориола и смогли, несмотря на большие бреши в обороне, в некоторой мере сохранить взаимодействие.

Прибывающие в полосу 2-й танковой армии танковые дивизии были сразу же направлены на угрожаемые участки фронта между Жиздрой и Мценском, чтобы в том виде, в котором прибыли, контратаковать советские стрелковые и танковые соединения. 5-я танковая дивизия генерал-майора Фекенштедта, 18-я танковая дивизия генерал-майора фон Шляйбена и 20-я танковая дивизия генерал-майора фон Кесселя были повернуты против участков прорывов на запад и юго-запад, в то время как 12-я танковая дивизия генерал-майора фрайгерра фон Боденхаузена изготовилась для контрудара юго-восточнее Болхова.

Дивизия начала атаку ранним утром 13 июля. В то время как на участке 14-го мотопехотного полка наступление развивалось так, как об этом пишет унтер-офицер Хуфнагель, противник сначала потеснил 13-й мотопехотный полк. Во время атаки противника из Дубны в 6.45 к юго-востоку от нее был окружен 1-й батальон 13-го мотопехотного полка (майор Фридрих). В этой обстановке в 4.45 командир корпуса захотел знать, что на самом деле сделала дивизия, и в разговоре упрекнул начальника оперативного отдела, что дивизия ничего не сделала. Он захотел [259] отстранить командира дивизии и начальника оперативного отдела.

В 6.45 командующий армией приказал дивизии немедленно нанести удар в восточном направлении, чтобы создать рубеж обороны от Речицы до Никольского. Эти приказы пришли в дивизию слишком поздно. Слишком сильно дивизия вечером 12 июля была связана фронтальной атакой, приказ на которую был получен как из корпуса, так и из армии. Бессмысленная фронтальная атака, особенно в утренние часы стала причиной потери 45 танков. 120 танков противника уже находились в районе Ульяново. При поддержке крупных сил пехоты он все еще атаковал дивизию 50–60 танками, хотя 40 его танков уже были подбиты. Кроме того, две крупные группы танков противника атаковали дивизию с запада и юга. В этой обстановке в 11.00. дивизия была подчинена командиру 211-й пехотной дивизии генералу Мюллеру. Это показывает неуважение, которое испытывало командование корпуса и армии к командованию дивизии. До 12.00 рубеж юго-западнее отметки 234,9, Никитское все еще удерживался. Затем под сильным натиском противника, особенно на правом фланге под Старицей, войска вынуждены были отойти на рубеж Медынцево, Холмичи. При этом части на передовой стали испытывать недостаток боеприпасов. На правом фланге русские прорвались далеко в глубину до Дудорово.

Итак, насколько известно из короткого, боевого донесения командира 5-й танковой дивизии, наступление немцев с самого начала было обречено на неудачу. Дивизии и боевые группы бросались в сражение в том виде, как прибывали. Бороться рассыпным [260] строем против сплоченных фаланг превосходящего противника бесполезно. Хотя моторизованные боевые группы танковых дивизий предотвратили быстрый прорыв русских армий в тыл немецких войск и в Орел, ни на одном из участков наступление остановить не удалось.

Теперь генерал-полковник Модель быстро перебрасывал из прежней полосы наступления армии во время операции «Цитадель» на Орловскую дугу управления корпусов и пехотные дивизии, чтобы избежать там большей катастрофы. Тем временем русский прорыв западнее Волхова настолько глубоко распространился в тыл немецких обороняющихся войск, что под угрозой оказался Карачев, а вместе с ним и дорога Орел — Брянск.

Пехотные дивизии были вынуждены, оставив тяжелую технику, а также орудия, постоянно с боями отходить. В качестве примера приведем сообщение боевой группы северо-немецкой 110-й пехотной дивизии:

Только на рассвете у командования боевой группы появилась возможность получить ясное представление о местности, обстановке и предстоящих действиях боевой группы. Соответствующие приказы больше не выполнялись, так как артиллерия и низколетящие самолеты противника пресекали любое передвижение. Но атаки против боевой группы, правда, еще не было. Связь с дивизией отсутствовала.

В боевой группе считали, что противник хочет сэкономить на атаке, потому что она рано или поздно упадет ему в руки, как спелый фрукт. Ждали приказ об отходе.

Он пришел в 10.00. Боевой группе, несмотря на опасную обстановку, оставив прикрытие, удалось [261] оторваться от противника и занять новую отсечную позицию в тылу, которая была разведана охранением и разведывательными дозорами, высланными вперед сразу, как только был получен приказ об отходе.