Владимир Ионов - Житие тщеславного индивида

А на следующий день тот же Немцов внёс протест на решение сессии, мол-де не может она приостанавливать указы президента. Председатель облсовета Евгений Крестьянинов протест принял и приостановил действие решения сессии. Так что третьим путем нижегородцы не шли и суток, свернув на первый, на президентский.

Я следил за ситуацией, что называется без сна и отдыха трое суток подряд, отмечая все изгибы настроений губернатора и информируя о них редакцию. Но ни один материал не вышел в свет. «МН» хотела видеть Немцова человеком твердым в решениях.

Между тем, Бориса уже «заносило», он становился непререкаем, ему казалось, что любой его поступок вызывает восхищение, и даже омовение соком от Жириновского пытался превратить в победу. И на мой комментарий, что костюм отчистить проще, чем честь, опубликованный уже в местной «Бирже», пытался ответить, что это я один такой вредный, а большинство населения области и даже страны одобряют его схватку с отвязным лидером ЛДПР.

Когда начальник столь самоуверен и непререкаем, у него все меньше становится друзей, их замещают подхалимы. В этом смысле показательна забота депутатов областного Законодательного собрания об уже не назначенном, а всенародно избранном губернаторе Борисе Ефимовиче Немцове. Показателен и его ответ депутатам. Вот этот текст:

«Уважаемые депутаты! Я благодарен за решение, принятое вами 21 июня 1994 года, в котором предлагается принять меры по улучшению моих жилищных условий. Наверное, вы правы, и двухкомнатная квартира на 10-м этаже не самое лучшее жилье для губернатора и его семьи. Мне известно, что многие нижегородцы не верят в то, что я живу в такой квартире, считают, что для меня в разных районах области строятся коттеджи и дачи. Вы знаете, что это не так и, видимо, этим продиктовано ваше стремление выделить мне хорошую благоустроенную квартиру. Я вам крайне признателен, но предложение ваше принять не могу. К сожалению, в нашей стране двухкомнатная квартира на семью из трех человек является недосягаемой мечтой для многих людей. И пока это так, я считаю, что губернатор и депутат Совета Федерации, избранный народом, должен жить так же, как и его избиратели. Особенно это важно сейчас, когда многие квартиры продаются с аукционов и люди, стоящие в очереди 15–20 лет, и остро нуждающиеся в улучшении жилищных условий, практически не имеют возможности получить квартиру бесплатно. Что касается меня, то я в очереди на квартиру не стоял и бесплатное получение её считаю неэтичным».

Борис считал вполне этичным круглогодично жить с семьей за городом, в особняке бывшего первого секретаря обкома КПСС, платя за это сущий мизер и ежедневно гоняя туда-сюда служебный транспорт и уже отнюдь не отечественную «волгу». От его лукавого письма депутатам была одна польза – оно выставляло преграду поползновениям чиновников на безудержное улучшение жилья. Им говорилось: «Уж если у губернатора всего двухкомнатная халупа на Агрономической улице, и мэр живет на Ошаре, то вы-то почему претендуете на улицу Минина?»

Но когда в 1997 году после уговоров Татьяны Дьяченко «помочь в трудное время отцу» Борис перешел работать в правительство, он безропотно овладел роскошной квартирой в Москве и дачей в ближнем Подмосковье, перетащив заодно и кучу людей из администрации области.

29. Параллельная стезя

«Московские новости» стали пиком в моей журналистской карьере, но не в творчестве. Я всё меньше печатался там и больше публиковался в набирающем ход нижегородском еженедельнике «Биржа». А выбиваться в газетные начальники, отвечать за кого-то, кроме себя, я категорически не хотел никогда. В «Бирже» у меня была своя рубрика «Народ и власть», в каждом выпуске которой я оценивал действия администраций всех уровней – от областной до районных – как они выполняют свои обязательства или долг перед населением. Выходило достаточно сердито, но против моих выводов практически никто не возражал. Не знаю, что чиновники говорили главному редактору «Биржи» Владимиру Лапырину, но он ни разу не пожаловался на нелегкую судьбу владельца газеты. К тому же я слегка был защищен подписью, которую ставил под материалами: «Владимир Ионов, собственный корреспондент газеты «Московские новости» специально для «Биржи». И начальники, очевидно, дрейфили: «А вдруг он из Москвы получил задание раскритиковать наши художества? Так что не буди лихо, пока оно тихо!» Только однажды, когда Немцов за неуплату налогов в бюджет приказал отобрать служебные автомобили у генерального директора Горьковского автозавода и начальника Горьковской железной дороги, а я посмеялся над этим в газете, дескать, нашел губернатор, чем пугать должников: у одного целый конвейер по сборке автомобилей – бери любой, у другого в распоряжении специальный вагон. Оба – и Пугин (ГАЗ), и Шарадзе (ГЖД) – в тот же день лично позвонили: «Владимир Борисович, мы рассчитались с долгами, а не платили не по злому умыслу – вы же знаете положение в экономике».

Конечно знал, потому что ещё с советских времен ежемесячно получал на домашний адрес статистические вестники и обзоры и всевозможные записки «для служебного пользования». Так что всегда был «вооружен и опасен».

В области, как впрочем, и во всей стране, в эти годы царил выборный разгуляй. Куда только ни выбирали и кто только ни стремился быть избранным! А это потянуло за собой целую новую отрасль подспудной экономики – помощи выдвиженцам. Стали возникать организации, берущие на себя раскрутку кандидатов, откуда-то появились и специалисты в этой области. В Нижнем, насколько я помню, первый инновационно-политологический центр «Прагма» под руководством профессора Владилена Израителя образовался на базе института инженеров водного транспорта. Отец Сергея Кириенко, тогда ещё скромного предпринимателя, он откуда-то привез целую библиотеку методических разработок по организации избирательной кампании Била Клинтона в США и начал опробовать эти технологии на выборах в органы власти Нижегородской области.

В «Прагму» вошел ещё один профессор из Нижегородского коммерческого института Владимир Спицын, который и пригласил меня писать агитационные материалы – придумывать лозунги кампаний, сочинять биографические справки на кандидатов, текстуально оформлять их предвыборные программы. Я не был специалистом в этой области, и выбор «Прагмы» пал на меня, потому что Спицын знал меня по работе в Монголии, где он преподавал в высшей партийной школе ЦК МНРП и слыл отличным пропагандистом. Любопытно, что если кто-то из монголов спрашивал советских спецов про меня, человека тоже довольно известного, откуда, мол, взялся такой в Улан-Баторе, ему отвечали: он земляк Спицына. Мы действительно были не только земляками, но и жили в Нижнем Новгороде на одной улице и даже в одном доме, только в разных корпусах. А познакомились лишь в пяти часовых поясах от дома. Бывает и такое!