Борис Яроцкий - Дмитрий Ульянов

— Замечательный пример бдительности, — похвалил Дмитрий Ильич обнаружившего подделку председателя Феодосийского ревкома. — Передайте ему горячий привет и благодарность от Советского правительства Крыма.

А что сказал в свое оправдание Бобровский? Он подтвердил догадку о том, что бланки с подписями руководящих советских работников изготовляют в Бахчисарае агенты Соломона Крыма.

Вскоре правительство Крымской Советской Республики приняло постановление об обязательной регистрации правительственными учреждениями всех командированных и уполномоченных, направляющихся на места, а также о тщательной проверке документов этих лиц. Вместе с этим постановлением были высланы образцы подписей ответственных работников, имеющих право выдавать мандаты.

У Дмитрия Ильича было к чекистам еще одно дело. Оно ему не давало покоя уже больше года. Он попросил председателя Крымчека навести справки о Мочалове и его двух помощниках.

Контрреволюция скоро почувствовала, что Ульянов — опытнейший революционер, не случайно стоящий во главе правительства Советского Крыма. «Интеллигент с пролетарским нутром» — так писали о нем буржуазные эмигрантские газетенки.

Вскоре по его инициативе Совнарком предпринял шаг, после которого уже не смогли оправиться загнанные и подполье враждебные советскому строю партии. Этим шагом явилась декларация правительства Крымской Советской Республики. В ней излагалась широкая программа действий и определялись цели и задачи правительства и трудящихся Крыма. А в отношении врагов… «Считаясь с продолжающейся еще борьбой с буржуазной контрреволюцией на Крымском полуострове и в целях создания вооруженной опоры власти рабочих и крестьян, Временное рабоче-крестьянское правительство уделит особое Свое внимание вопросам формирования регулярной Рабоче-Крестьянской Красной Армии».

В этой же декларации со всей решительностью подчеркивалось, что в рядах Красной Армии и Красного Флота, на железных дорогах, на освобожденных от власти помещиков полях, в учреждениях — повсюду должна чувствоваться непреклонная воля пролетариата и революционного крестьянства покончить со старым миром и воздвигнуть новый, коммунистический строй.

Декларацию подписали Ульянов, Дыбенко, Гавен, Городецкий, Вульфсон-Давыдов, Полонский, Назукин.

В Москве декларация вызвала особый резонанс. Владимир Ильич, ознакомившись с ее содержанием, попросил телеграфировать в Харьков и Киев, чтоб принять эффективные меры по упрочению Советской власти в Крыму. Правительству Крымской Республики была оказана посильная финансовая и материальная помощь.

Встречной телеграммой в Москву Симферополь передал:

«Провозглашая создание Крымской Социалистической Советской Республики, Советское Временное Рабоче-Крестьянское правительство Крыма обращается с коммунистическим приветом к братским социалистическим республикам России, Украины, Венгрии, Баварии и Литвы, а также ко всему международному коммунистическому пролетариату и выражает полную решимость бороться в тесном союзе со всеми советскими республиками до полного торжества мировой коммунистической революции. Временное Рабоче-Крестьянское правительство Крыма твердо уверено в том, что близок день, когда на развалинах залитого кровью капиталистического мира Третьим Коммунистическим Интернационалом будет воздвигнуто царство свободного труда.

Да здравствует международная коммунистическая революция!

Да здравствует международная Республика Советов!

За председателя Временного Рабоче-Крестьянского правительства Дмитрий Ульянов».

Телеграмма шла с грифом «срочная» и поэтому немедленно была вручена Ленину. В ответной телеграмме Владимир Ильич потребовал сообщить состав правительства, а также упрекнул брата в том, что он ни строчкой не обмолвился о себе, о своей жизни за последний год. Секретарь Совнаркома Крыма Давыдов подготовил до предела лаконичную информацию, которая, в сущности, касалась только деятельности правительства. Но Москва ждала от Совнаркома главного: какие вопросы в настоящий момент решают крымчане. Поэтому Дмитрий Ильич счел нужным добавить: «Опубликовали правительственную декларацию, в общем схожую с вашей. На днях, собрав фактические данные о зверствах добровольцев, учиненных под охраной союзников над мирным населением, опубликуем по радио протест против пошлых действий Антанты и продолжающейся блокады Крыма. Копию ноты протеста сообщим немедленно».

И еще об одной телеграмме стоит напомнить. Ее прислал старый друг еще по Симбирску, а ныне заведующий отделом Наркомата здравоохранения РСФСР, Зиновий Петрович Соловьев. Зиновий Петрович просил Дмитрия Ильича рассказать о своей одиссее в Крыму и предлагал помощь.

С первого дня работы Крымского Совнаркома в Симферополе находился Климент Ефремович Ворошилов. По поручению правительства РСФСР и УССР он вместе с другими товарищами помогал Дмитрию Ильичу Ульянову в организации деятельности наркоматов молодой республики, с его участием состоялось несколько заседаний, в том числе по распределению наркомовских постов. Климент Ефремович щедро делился с Дмитрием Ильичом московскими новостями, рассказал о том, как и при каких обстоятельствах был ранен Ленин. Дмитрий Ильич расспрашивал о родственниках. И вдруг — чего никак не ожидал — он узнал о внезапной смерти в марте этого года Марка Тимофеевича Елизарова. Умер он от тифа, будучи в командировке в Петрограде.

Однако Дмитрий Ильич имел сведения не обо всех близких ему людях. Он предпринимает попытку отыскать жену — Александру Федоровну Карпову, телеграфирует в Севастополь, в ревком. Оттуда сообщили, что по указанному адресу Карпова не проживает. Где же она? Может, в другом городе Крыма? А может, и вовсе не в Крыму? Ему было известно, что в связи с оккупацией Крыма многие севастопольцы выехали в Новороссийск. Но сейчас с Новороссийском нет связи. Была надежда, что Александра Федоровна, прочитав декреты за подписью Д. Ульянова, догадается отозваться. Но нп звонка, ни письма за весь 1919 год от нее не последовало.

Дмитрий Ильич хотел было сразу написать в Москву, но срочные дела не дали… Только через несколько дней он сумел выкроить время для письма родным: «Дорогая Маня!.. Я должен был остаться в Симферополе наркомом здравоохранения…

Вследствие болезни Гавена, приковавшей его к постели, его нельзя было избрать председателем, хотя он наиболее подходил бы к этому, как известный хорошо по прошлому году севастопольским и симферопольским рабочим и матросам.

Временно, за неимением лучшего, посадили меня — в ожидании сильного кандидата с севера от вас.