Владислав Артемов - Юрий Гагарин – человек-легенда

Беззаветный патриотизм.

Непреклонная вера в успех полета.

Отличное здоровье.

Неистощимый оптимизм.

Гибкость ума и любознательность.

Смелость и решительность.

Аккуратность.

Трудолюбие.

Выдержка.

Простота.

Скромность.

Большая человеческая теплота и внимательность к окружающим людям.

Таким он был до полета. Таким он встретил свою заслуженную славу. Таким он остался до конца.

АНДРИЯН НИКОЛАЕВ

Мне посчастливилось жить и работать, как говорят, бок о бок с Юрой с 1960 по 1968 год… Вместе проходили сложную программу подготовки к полетам в космос. И сейчас хорошо помню то напряженное время. Гагарин всегда был бодр, общителен, отзывчив. Он обладал бесценным даром создавать атмосферу теплоты и душевности всюду, где появлялся, – на работе, во время отдыха, на наших «мальчишниках». Любил шутку.

Монтаж модели в аэродинамической трубе

Юрий Гагарин устраивает мастер-класс в родном летном училище

То, что совершил Юра, мог совершить только он. Почему именно он был первым? Его имя назвали за два дня до полета. И никто из нас не удивился, внутренне мы ждали, что Государственная комиссия остановит свой выбор на Гагарине. Взвесив все «против» и «за», каждый из нас молчаливо проголосовал за него.

Но – хотите верьте, хотите нет – только после того, как прозвучало правительственное сообщение о первом космическом полете, мы поняли, в каком грандиозном историческом событии довелось нам участвовать. У нас точно крылья выросли! Начало есть!.. А до этого мы просто работали, и никто из нас не думал о подвигах.

Замечательный летчик-испытатель Григорий Седов однажды сказал: «Если испытатель перед полетом говорит себе, что он идет на подвиг, значит, он к полету не готов».

Юрий перед полетом думал только о полете. А уж люди сами назвали его героем.

Юрий Гагарин после экзамена

Гагарин производит посадку на моделируемом стенде

ВЛАДИСЛАВ ВОЛКОВ

У Юрия было очень подвижное лицо. Малейшие оттенки настроения отражались на нем, как у всякого горячего по натуре человека.

При всей своей уравновешенности Юра был горяч – горяч в деле. Все, что касалось нашей работы, волновало и трогало его. Он с детской непосредственностью радовался каждому нашему успеху, тяжело переживал, если вдруг возникали какие-либо неприятности. Нет, он не боялся трудностей. Просто он очень «болел» за дело. Очень… Своею страстностью, добросовестностью, исключительно развитым чувством ответственности он заражал всех нас – мы учились у него.

Благодаря своей профессии я знал, что вот-вот в космос будет запущен человек. Но как бы я ни был готов к этому, сообщение о полете Гагарина потрясло меня, ошеломило, привело в восторг. После гагаринского полета я начал призадумываться: а под силу ли и мне совершить такое? После долгих медицинских мытарств я вместе с Алексеем Елисеевым, Валерием Кубасовым и Виталием Севастьяновым был направлен в отряд космонавтов. Здесь-то я и узнал Гагарина по-настоящему.

У Юрия было много друзей среди летчиков и космонавтов, среди людей, разных по возрасту и по общественному положению. Ему чуждо было сознание собственной исключительности, чуждо было любование собой и своей славой. Гагарин постоянно находился в движении, в росте, как и космические события, от которых он не отделял себя. Он непрерывно учился и все крепче связывал себя с наукой. Он говорил, что дальнейшее освоение космоса не обойдется без космонавтов-ученых, и ставил себе в пример Константина Феоктистова.

АКАДЕМИК БОРИС НИКОЛАЕВИЧ ПЕТРОВ

Я глубоко убежден: пройдет не одно десятилетие, пройдут века, в памяти человечества многое сотрется или утратит свою первозданную ценность, но имя Юрия Гагарина в анналах истории земной цивилизации останется навсегда.

Ю. Гагарин в гостях у московских писателей

Мы говорим довольно скромно: «Первый орбитальный полет человека»… А ведь это величайший подвиг человечества. Стоит ли доказывать, что величие этого поистине исторического события не в одном лишь преодолении технического и научного порядка? Это было и преодоление «рубежа возможностей» человека, ломка психологического барьера: это был, по существу, прыжок в неизвестность!

Первому полету человека в космос предшествовала серьезнейшая программа подготовки. Но на долю впервые стартовавшего в космос человека все равно оставалось немало неизведанного. Вот почему слова «Мужество» и «Героизм» здесь беспредельно весомы! Потребовалась огромная любовь к Родине и человечеству, беззаветная преданность науке и прогрессу, чтобы с таким спокойствием и уверенностью отправиться в первый космический рейс.

Навсегда запечатлелось в нашей памяти знаменитое гагаринское: «Поехали!» – возглас очень земной, человечный: с ним и в былые времена отправлялись в путешествие на Руси…

ВИТАЛИЙ СЕВАСТЬЯНОВ

Юрий не был прост, как это могло показаться. На самом деле он был очень сложным человеком. По-хорошему сложным. Он, как губка, впитывал в себя все хорошее. Причем это непрекращающееся накопление духовных ценностей и знаний шло как-то непроизвольно. От встречи к встрече я убеждался, насколько разумно, перспективно понимал он стратегию многих космических кораблей. Он рос буквально на глазах. И это в условиях постоянной занятости, когда человек может просто не найти времени на то, чтобы углублять свои познания и духовно совершенствоваться.

И еще я должен сказать, что бремя славы Юрий пронес на редкость скромно. При всех огромных возможностях он не делал ни шагу для того, чтобы упрочить и увеличить свою славу. Однажды я спросил его:

– Что, Юра, тяжела шапка Мономаха? Он ответил:

– Скажу честно: очень тяжела. – Помолчал и добавил: – Но нужно…

И в этом одном слове «нужно» – весь Гагарин.

КОНСТАНТИН ФЕОКТИСТОВ

Гагарин никогда не играл и не пытался играть роль человека-уникума. Он отдавал себе ясный отчет в том, что является обыкновенным человеком, попавшим в необыкновенные обстоятельства.

Это очень редко встречающийся дар – при любых обстоятельствах оставаться самим собой. У Гагарина имелся такой дар. Он был естественным на космодроме, он был естественным после полета, когда все его носили на руках, чествовали, приветствовали. Все для него было естественным и обычным.

Первые автографы. Внуково. 14 апреля 1961 г.