Последний рыцарь империи - Сергей Ильич Ильичев

– А при чем здесь Молотов? – поинтересовался Кирилл.

– Это хитрость или мудрость Берии. Тогда и в последующие годы он всегда при решении важных или щекотливых вопросов старался заручиться еще чьей-то властной поддержкой, а Молотов в 1939 году был народным комиссаром иностранных дел. Так случилось и в этот раз. Получив наше сообщение, Молотов сам пришел к Иосифу Виссарионовичу. И вскоре Кост-Левицкий был освобожден и выехал обратно во Львов в отдельном спецвагоне. Естественно, что вскоре Серов выяснил, кто именно снабдил Молотова этой информацией. С этого момента наша конфронтация с Хрущевым и Серовым стала уже открытой.

– Если можно какие-то моменты этой конфронтации…

– Извольте. В соответствии с секретным протоколом между Молотовым и Риббентропом Советский Союз не должен был препятствовать немецким гражданам и лицам немецкой национальности, проживающим в нашей стране, их возвращению в Германию. Мы решили этим воспользоваться и направить группу из пяти человек, которые должны были обосноваться в Польше и в Германии как беженцы от коммунистического режима. Кстати, в число людей, которые занимались вопросами технического обеспечения операции, был Вильям Фишер, который позже взял себе имя Рудольф Абель.

– Ничего себе, мы об этом даже ничего не слышали… И что там произошло?

– Наш сотрудник, капитан Адамович, должен был показать нашим агентам в Варшаве, в Кракове, Гданьске и в Берлине фотографии этих самых беженцев, которые там, представляя те или иные торговые представительства, в скором времени выйдут с ними на связь… А далее… после того как капитан Адамович был принят Серовым в Черновцах и они обговорили необходимые условия в организации помощи перехода для этих беженцев… Адамович неожиданно исчез. Через три дня Серов высказал свои подозрения Фишеру. Тот, не зная о бюрократических интригах, не посчитал нужным эту информацию передавать мне в Москву, так как он отвечал лишь за техническую сторону подготовки участников операции… Можешь представить себе мое состояние, когда я неожиданно был вызван в кабинет к Берии.

На этот раз Лаврентий Павлович не поприветствовал Судоплатова, а начал с упрека:

– Долго идете, майор Судоплатов.

– Извините, Лаврентий Павлович, голова сегодня с утра раскалывается. Зашел по пути в медпункт. Я вас слушаю…

– Это я тебя слушаю… Почему молчишь о провале операции Адамовича?

– Три дня назад он был в Черновцах, там все шло по плану… Уже должен быть в Варшаве.

– Выходит, что ты даже не в курсе, что капитан Адамович сбежал к немцам?

– Этого не может быть, товарищ Берия, я отвечаю за своих людей.

– Ответишь. Я тебя предупреждал, что не нужно было ссориться с Хрущевым. Он вчера звонил, кричал, что мы засылаем к нему на Украину некомпетентных людей и изменников, которые вмешиваются в работу украинского НКВД, тогда как местные кадры сами были в состоянии провести эту операцию…

В это время раздался звонок по линии правительственной связи.

– Легок на помине, – сказал Берия и поднял трубку, предварительно переключив на громкую связь.

– Добрые день, Никита Сергеевич, Берия слушает.

– Лаврентий Павлович, вы уже выяснили, где этот ваш негодяй Абрамович? – раздался голос Хрущева по громкой связи.

– Никита Сергеевич, у меня тут майор Судоплатов, заместитель начальника нашей разведки. За операцию Адамовича отвечает лично он. На любые ваши вопросы вы сможете получить ответ от него.

И Берия передал трубку Судоплатову.

– Никита Сергеевич, капитан Адамович опытный работник, он хорошо знает Польшу и, возможно, оперативная необходимость заставила его…

– Что ты мне х… ню всякую несешь. Прошляпили врага, так и скажите. Мы сами его найдем. А если вы и дальше будете покрывать таких бандитов и негодяев, как Кост-Левицкий и Адамович, если будете и дальше так упорствовать, то знайте, что я вашу карьеру живо сломаю…

Хрущев повесил трубку.

– Через два дня Адамович должен быть найден, – строго выговорил уже Берия. – Живой или мертвый. Если он жив, его следует доставить в Москву. В случае невыполнения указания члена Политбюро, вы, майор Судоплатов, будете лично нести всю ответственность за последствия. А с учетом ваших прошлых связей с врагами народа в бывшем руководстве разведорганов даже хорошее отношение к вам товарища Сталина не поможет.

Кирилл включил штепсель в розетку, и гирлянда на украшенной им елке зажглась.

– Красиво… – неожиданно признался старый генерал, глядя на то, как играют разноцветные огоньки.

– Грустную историю, Павел Анатольевич, вы мне рассказали. Оказывается, даже всесильный Берия свою задницу решил вами прикрыть. Вспомнил вдруг, что вы дружили с врагами народа.

– Тогда он еще не был всесильным…

– И чем же вся эта история закончилась?

– Уже через десять минут мой телефон трещал не умолкая. Контрразведка, погранвойска, начальник райотделов украинского и белорусского НКВД требовали фотографии Адамовича. По личному указанию Берии я объявил капитана Адамовича во всесоюзный розыск.

Ближе к вечеру Судоплатов сам набрал номер гостиничного телефона жены.

– Здравствуй, как ты? – начал он разговор.

– У меня все нормально, правда, здесь все на ушах стоят… Думаю, что ты знаешь, по какой причине.

– Да… Чувствую, что мне грозят крупные неприятности. Звоню на всякий случай. Скажи Фишеру, что если он получит первым информацию о месте Адамовича, то ни слова Серову и его людям, иначе они из него действительно перебежчика сделают и, скорее всего, пристрелят, якобы при попытке к бегству.