Семен Красильщик - Встреча на Эльбе. Воспоминания советских и американских участников Второй мировой войны

— Если он жив, я найду его, — обещает растроганный верной памятью Барни Олдфилд.

Экспертиза восстанавливает стертый временем автограф — Фрэнк В. Пэрент. И через некоторое время в доме бывшего лейтенанта 30-й американской пехотной дивизии, проживающего сейчас в Галвестоне, штат Техас, раздался телефонный звонок. Барни Олдфилд рассказывает Фрэнку о поездке в Советский Союз, о встречах в Иванове, о том, что его, Фрэнка Пэрента, помнит бывший советский лейтенант, ныне известный директор Владимир Кабаидзе.

— Я не могу поверить тому, что слышу, — отвечает Фрэнк. — Сейчас полночь, а что не случается во сне! — За шуткой он скрывает волнение. — Да, это я, и я счастлив узнать, что жив офицер, что он так преуспел в жизни и его высоко ценят в Советском Союзе. Счастлив, что он помнит нашу встречу на Эльбе и меня.

О себе сообщает немного: ему сейчас 77 лет, занимался геофизикой, находится на пенсии. Его первая жена умерла, и он едва ли найдет сейчас подаренный ему на Эльбе рубль с автографом, который также долго хранился в их семье. И снова повторяет:

— Я не могу в это поверить, я так счастлив!..

…А на другой день Барни Олдфилд написал письмо в Иваново. Оно пришло накануне Дня Победы.

Л. ГЛАДЫШЕВА

Советская Россия, 9 мая 1987 года

Я узнал, что лейтенант Сильвашко остался в живых после войны в 1975 году, когда приехал в Москву для участия в совместных американо-советских торжествах по случаю 30-й годовщины окончания второй мировой войны. Десять лет спустя мы снова встретились на праздновании 40-й годовщины. Я виделся с ним в Минске, Москве и Торгау. Совсем недавно мы встретились в Вашингтоне, когда он посетил США в составе делегации советских ветеранов.

Александр продолжает оставаться в добром здравии. Он директор средней школы в белорусском городке Колки возле Минска. У него очаровательная жена Зина и три прелестные дочери.

Мы по-прежнему друзья. Каждый раз, встречаясь друг с другом, вспоминаем войну и нашу встречу на Эльбе. Александр объяснил мне, почему солдаты его взвода так яростно стреляли в меня в тот апрельский день: оказывается, за два дня до этого немцы пошли на провокацию. Еще продолжавшие сопротивляться эсэсовцы начали размахивать американским флагом. Когда несколько русских бойцов выбежали к реке, чтобы приветствовать «американцев», те открыли по ним смертоносный огонь. Теперь я, конечно, понимаю, чем была вызвана его осторожность.

Александр рассказал, что первый советский солдат, встреченный мною на мосту, сержант Николай Андреев, был убит неделю спустя в бою в столице Чехословакии.

Командир противотанкового орудия, стрелявший в меня, когда я размахивал флагом с башни замка, жив. Он генерал в отставке, живет в Волгограде. Я встретился с ним, когда приезжал в СССР в 1985 году.

Но все это было так давно, что теперь отчасти кажется нереальным. Жизни двух людей, Александра Сильвашко и Билла Робертсона, пересеклись на короткий миг много лет назад на далекой реке где-то в Германии. Да осталось ли еще что-нибудь между нами? Ведь до 1975 года — в течение тридцати лет после нашей первой встречи — я даже не знал, что он жив, а он ничего не знал обо мне. Так есть ли у нас что-то общее, кроме воспоминаний о том далеком историческом дне?

Да, есть, и немало. После войны Александр Сильвашко вернулся в школу и стал учителем. Женился и вырастил детей.

У меня жизнь складывалась похоже. Поступил в колледж, учился медицине и стал врачом. Я тоже женился и вырастил детей. Нет, у нас с Александром гораздо больше общего, чем просто встреча на Эльбе.

Хотя мы живем в разных концах света, в странах с совершенно различными идеологиями, общим для нас является этот мир. Более сорока лет назад мы сражались с одним и тем же врагом, чтобы всем людям в этом мире жилось лучше.

Я говорил об этом с Александром. Мы все еще хотим, чтобы мир стал лучше. Мы хотим, чтобы он стал безопаснее, чем был до сих пор. Мы хотим, чтобы наши родные жили в безопасности. Мы хотим, чтобы наши дети могли надеяться на светлое будущее, чтобы они могли трудиться, добиваясь своих целей, и быть счастливыми. Мы с Александром все еще надеемся, что между нашими странами, как и между всеми странами, будет больше взаимопонимания.

Да, у нас очень много общего, и это общее выходит за рамки давней встречи на Эльбе. И пусть нас только двое, но таких, как мы, еще сотни миллионов.

В 1945 году, после демобилизации, я вернулся на Украину. Деревня опустошена, родной дом разрушен. Мать убили фашисты. Боевые товарищи пригласили меня в Белоруссию. Приехал сюда с женой — она тоже учительница.

Окончил Минский педагогический институт, долго работал в столице республики. В конце концов обосновался в Клецком районе, в Колках. Почему избрал историю и обществоведение своей специальностью? Потому что люблю свою Родину, хочу знать о ней как можно больше и передать эти знания молодым. В преподавательской работе стараюсь максимально использовать то, что видел и пережил. Хочу видеть в молодежи мужество, убежденность и моральную стойкость старшего поколения. Когда бы ни заходил разговор о минувшей войне — на уроке или просто в беседе, — стараюсь, чтобы каждый прочувствовал до глубины души, что это такое — война…

Дети знают: все, сказанное мной, идет от самого сердца. Вот почему уроки о Великой Отечественной войне в нашей школе особенные…

25 апреля 1945 года, да и на следующий день нас с Биллом Робертсоном много фотографировали. Но один, самый известный, снимок был сделан американским репортером, которого я больше никогда не видел.

В 1955 году американские ветераны второй мировой войны пригласили нас на встречу в Вашингтон. Но госдепартамент США отказал во въездных визах. Это был недоброй памяти период, известный в истории, как «холодная война». И все же мы встретились — в Москве. Приехали девять американцев, участвовавших в боях на Эльбе. Делегацию возглавлял Джозеф Половски. Он привез множество фотографий, которые тут же разошлись по залу, где проходила встреча. Все старались узнать друг друга на снимках. На одной из фотографий были изображены Билл и я. Многих интересовало, кто из присутствующих Робертсон, а кто — Сильвашко. Я выступил. После этого меня уже знали все, а снимок на следующий день появился в «Комсомольской правде» и других газетах.

Робертсона тогда в Москве не было. Он приехал в 1975 году на тридцатилетие Победы. Вот тогда, впервые после войны, мы с ним и увиделись. Было это в Советском комитете ветеранов войны, где нас принимал его тогдашний председатель П. И. Батов. Мы долго говорили с Биллом. Вспоминали прошлое. Обменялись сувенирами и адресами. И поныне остаемся друзьями: дружба, рожденная в бою, не забывается. Переписываемся, ездим друг к другу.