Покоряя Эверест - Джордж Мэллори
С таянием снега тесно взаимосвязаны вероятности схода лавин, и нам пришлось это учитывать. Но наши наблюдения по этому вопросу были столь скудны, что я могу вынести несколько предположений о них лишь с величайшей неуверенностью. Как ни удивительно, но мы крайне редко видели, или слышали лавину, или замечали образованные ею завалы под крутыми склонами, которые были перегружены снегом. Только в двух случаях нам на практике пришлось раздумывать, можно ли безопасно пересечь склон. Первый был 7 августа при восхождении на пик Карпо-Ри, о котором я упоминал ранее. Сильный снегопад, идущий с начала месяца, прекратился в ночь с 4 на 5 августа. Последующие дни были теплыми, но облачными, с более легкими, но продолжительными снегопадами после полудня и по вечерам. В ночь на 6 августа на высоте 17 500 футов[306] ударил сильный мороз, а камни морены обильно припорошило свежим снегом. Между перевалом и вершиной мы наткнулись на несколько очень крутых заснеженных склонов на южной стороне; у нас не было с собой клинометра[307], и я не рискну навскидку оценивать углы их наклона. Как я уже говорил, именно в этот раз, пересекая неглубокую впадину, я очень боялся схода лавины, но смог выбрать безопасный маршрут, где нам помог скальный островок, послуживший и нашей защитой. Снег здесь был в основном рассыпчатым, но частично затвердел и там, где нам приходилось по нему ступать, прилипал к основе достаточно для уверенности в том, что он не соскользнет, где бы мы ни пересекали склон. Выше этого участка мы смогли избежать опасности, следуя по ребру, где снег был не так глубок. Но здесь я снова с удивлением отметил сцепление нового снега со старым. Лед внизу был не твердым и гладким, а рыхлым и шероховатым, и его легко было пробить сильным ударом ледоруба; казалось, он образовался очень быстро. Снег не соскальзывал, хотя и был не того качества, чтобы можно было вырубить надежные ступени: и я заключил, что процесс сцепления между старой поверхностью и новым снегом протекает очень быстро всякий раз, когда температура была достаточно высокой. На последнем, еще более крутом склоне лежало больше снега, причем это была более рассыпчатая масса; я снова смог избежать опасности, пройдя по ребру, разделяющему два склона. Но было удивительно, что лавина еще не сошла, а снег ухитрился удержаться на своем месте.
Второй такой случай произошел, когда мы пересекали склоны, поднимаясь траверсом на Северное седло. Здесь наши ноги нашли твердую опору, на которую можно было уверенно ступить, но верхний слой снега был подозрительно рыхлым. В тот момент я был уверен, что с хорошо вбитыми над нами ледорубами мы в полной безопасности. Но по пути вниз мы заметили участок примерно в пять ярдов, где верхний слой снега соскользнул под нашими следами. Тревожные мысли, неизбежно последовавшие за этим открытием, до сих пор оставляют у меня неприятный осадок и сомнения насчет того, насколько велик был риск (если он был), на который мы на самом деле шли. Но можно логично предположить, что на большей высоте или в более прохладное время года сход лавины из нового снега более вероятен, так как снег не так быстро прилипает к склонам, на которых лежит.
Температура
Прежде чем делать выводы, каков шанс найти благоприятные условия между одним месяцем и другим, нужно сказать несколько слов о температуре.
Температура воздуха от начала и до конца этой части экспедиции не приносила нам проблем – мы не страдали от жестоких морозов. Я не хочу утверждать, что всегда было тепло, но мы были рады, когда подмораживало по ночам, как и в Альпах. В целом можно сказать, что мы не замерзали, так как были хорошо оснащены для борьбы с любым холодом, который мог нас ожидать. Жара была гораздо более опасным врагом, как я и отмечал при описании нашего первого восхождения на Лхакпа-Ла. Лично я не чувствовал, как мне припекает голову, зато спиной ощущал жар солнца уже в 8 утра, и это подрывало мою энергию и выносливость: не раз при переходе через ледник (даже когда солнце пряталось за облаками) к концу дня я из бодрой активности проваливался в сильную усталость.
Температура снега – еще один очень важный параметр. Даже в разгар дня в июле я чувствовал, что снег ближе к вершине Ри-Ринга был очень холодным. И при движении в снегоступах по свежему снегу ниже 20 000 футов[308] у кули и всех остальных мерзли ноги. Позже я осознал реальную опасность этого явления. Мы посоветовали кули смазывать ноги китовым жиром и благодаря этому избежали неприятных последствий и даже жалоб: но я всегда восхищался их устойчивостью к холоду. Лично я, хоть никогда и не отличался легко зябнущими ногами, принял меры предосторожности и надел две пары новых и толстых гольфов, и третью пару, у которой, к сожалению, пришлось обрезать мыски из-за небольшого просчета моего сапожника. Этого оказалось достаточно, и мои ноги прекрасно согрелись, тогда как одному из моих спутников пришлось стянуть ботинок, чтобы восстановить кровообращение, а другой продолжал идти с онемевшими от холода ногами и едва избежал обморожения. И я должен еще раз подчеркнуть тот факт, что это произошло в середине утра на восточном склоне, хорошо прогретом солнцем, и на высоте не более 22 500 футов[309]. Из этого следует вывод, что на самых больших высотах крайне важно предусмотрительно и тщательно беречь участников большого отряда от замерзания ног. И сложность защиты от этой опасности вполне может определить границы интервала самой теплой погоды, в пределах которого следует начинать штурм самого Эвереста или любой из около полудюжины высочайших вершин.
Лучший сезон для скалолазания
Исходя из общей тенденции моих предыдущих замечаний о погоде и условиях, вряд ли можно сомневаться в том, что я решительно склоняюсь к более раннему, а не более позднему сезону, как дающему наилучшие шансы на восхождение на Эверест. Конечно, нельзя заключать, что если сентябрь был месяцем плохой погоды
