Чужое имя. Тайна королевского приюта для детей - Джастин Коуэн

Листая архивные документы Дороти более чем семидесятилетней давности, я узнала, что на самом деле школьная администрация отреагировала мгновенно и отправила мисс Хопкинс письмо с полным возмещением расходов.

20 апреля 1944 года

Уважаемая мадам!

Директор нашей школы сообщила мне некоторые обстоятельства в связи с двумя девочками, которые без разрешения покинули нашу школу в Беркхамстеде и дошли до Амершэма в надежде посетить своих приемных родителей.

Увы, ваши усилия по содействию поездке этих двух детей в Чертси стали причиной глубокого беспокойства среди наших сотрудников.

В то же время мы высоко ценим вашу доброту, проявленную к детям, в связи с чем мне было поручено приложить к этому письму банкноту в 20 фунтов, которые, как мы надеемся, покроют ваши расходы. Мы не можем допустить, чтобы это происшествие неудовлетворительным образом повлияло на ваш бюджет.

Доводим до вашего сведения, что вчера дети благополучно вернулись обратно в школу.

Искренне ваш,

секретарь

Ответ мисс Хопкинс пронизан сдержанной непочтительностью, и мне хотелось бы думать, что при наличии удобной возможности она помогла бы любому количеству найденышей убежать из школы.

24 апреля 1944 года

Уважаемый сэр!

Благодарю за ваше письмо от 20 числа, хотя я сожалею, что вы сочли необходимым вернуть деньги, которые могли быть размещены в вашем фонде.

Я понимаю ваш укор за мои действия, который считаю вполне заслуженным. Могу лишь сказать, что желание встретиться с родителями многое значит для меня.

Искренне ваша,

М. Джанет Хопкинс

Во время поездки в Англию в 1977 году моя мать под влиянием момента отправилась в Амершэм, надеясь найти мисс Хопкинс. Она смогла обнаружить ее номер в местной телефонной книге, и, к ее удивлению, мисс Хопкинс ответила на звонок. Моя мать попросилась в гости и по дороге купила торт в единственном открытом магазине маленького городка. Подарок казался неполноценным с учетом той доброты, которую мисс Хопкинс проявила к девочкам много лет назад, но, когда моя мать обняла ее и выразила свою благодарность, ее опасения насчет внешних приличий окончательно развеялись. Женщины посидели у огня в ее маленьком уютном коттедже. Они поддерживали контакт еще два года, до смерти мисс Хопкинс.

Весной 1944 года Дороти думала, что она совершила один из самых тяжких поступков, какие можно было представить в мире госпиталя. Для меня ее поведение было замечательным примером храбрости маленькой девочки, восставшей против учреждения, игнорировавшего пределы человеческого достоинства. Дороти смотрела на это по-другому.

Мне было очень стыдно, и я чувствовала себя ужасно дурной ученицей, самой плохой в школе. Я хотела, чтобы меня простили, и тогда я буду вести себя так же, как другие девочки. Я считала себя виноватой в том, что сбила Маргарет с пути истинного и вовлекла ее в неприятности. Сначала я сбежала из умывальной комнаты, а теперь даже из школы. Мне казалось, что мое непослушание усиливается с пугающей быстротой.

Однако не последовало никаких санкций: ни побоев, ни заключения в чулане, ни даже подзатыльника. Для Дороти это не было поводом для облегчения. Она испытывала смутное беспокойство насчет будущего, которое только росло, пока дни проходили за днями.

Неделю спустя, утром 26 апреля 1944 года, она сидела за партой во время урока арифметики, когда дверь открылась и вошла сестра Фоли. Она обменялась кивком с учительницей, миссис Дадс, и встала у двери в ожидании.

– Дороти, сдай мне свою работу и иди вместе с мисс Фоли, – велела миссис Дадс.

У Дороти защемило в груди. Как бы сильно она ни презирала жизнь в госпитале, она боялась, что в исправительной школе ей придется гораздо хуже. «Я знала, что не вернусь назад, – писала она годы спустя. – Это был ужасающий момент, когда я понимала, что мне предстоит. Когда я вышла из класса, то оцепенела от страха. Я была уверена, что девочки не хуже меня знают о моем переводе в исправительную школу». Но в своей характерной манере она устроила небольшую браваду. «Я шла с высоко поднятой головой и беззаботным видом, пытаясь скрыть мою горечь и унижение».

Когда Дороти вышла в коридор, ожидая инструкций от сестры Фоли, она смирилась со своей судьбой. Ее смелый побег того стоил, думала она, – волшебное приключение, полное зрелищ, звуков, ароматов и отношений, которые разительно отличались от унылой рутины той жизни, которую она знала. Она надеялась, что эти воспоминания будут поддерживать ее в грядущие темные дни.

Подтверждая опасения Дороти о скором отъезде, сестра Фоли велела ей подняться наверх, принять ванну и переодеться. Дороти совсем упала духом. Она была объята глубоким ужасом… пока не услышала следующие слова сестры Фоли.

– Ты отправляешься домой, Дороти.

Дороти непонимающе уставилась на сестру Фоли. Она знала, что не должна задавать вопросы взрослым, но слова сестры Фоли настолько поразили ее, что она не смогла удержаться.

– Я не понимаю, – выпалила она. – Меня отправляют жить вместе с миссис Вэнс?

Хотя Дороти не любила свою приемную мать, она испытала облегчение, когда поняла, что ее не отправляют в исправительную школу.

– Нет, – ответила сестра Фоли. – Ты отправляешься домой к своей матери, Дороти, к своей настоящей матери.

Понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить это. «В одно мгновение я находилась на дне отчаяния, а в следующее мгновение почти обезумела от радости», – писала моя мать, вспоминая этот судьбоносный день.

Я не уверена, какое чувство было самым сильным, но ничто в моей предыдущей жизни даже близко не подходило к этому. Но, как было принято в присутствии членов персонала, я не проронила ни слова и не выказала даже проблеска чувств. Я даже не ахнула – так глубоко были замурованы мои чувства в присутствии власть держащих после многих лет угнетения.

Единственным внешним проявлением моего безмерного потрясения после этих слов было то, что я вихрем помчалась по коридору, вполне уверенная в том, что нарушаю правила, но ничуть не заботясь об этом. Я повернула направо, пробежала мимо гардеробной, уклонилась влево и запрыгала вверх по лестнице через две ступеньки. К тому времени, когда сестра Фоли догнала меня с новым комплектом одежды в руках, я уже успела быстро сполоснуться и вышла из ванны.

После ванны Дороти вручили чемоданчик и отвели в игровую комнату, чтобы она забрала вещи из личного шкафчика. Когда она открыла шкафчик