Борис Бейли - Черчилль без лжи. За что его ненавидят

Я рад, что мы сегодня собрались здесь все вместе и что подразделение Королевских Военно-Воздушных Сил, которое находилось здесь с вами, имело возможность узнать, что представляет собой действительное русское гостеприимство.

Это семена урожая, который в будущем соберут другие поколения. Эти поколения будут пользоваться плодами нынешних усилий своих отцов.

Я благодарю всех вас, и, покидая землю России, воскресший Крым, очищенный от гуннов благодаря русской доблести, покидая советскую территорию, я выражаю всем вам и вашим руководителям и особенно вашему великому вождю, Верховному Главнокомандующему маршалу Сталину, благодарность и восхищение доблестным русским народом и его армией, испытываемое британской расой, разбросанной по всему миру, по всем океанам и всем частям земного шара. Мы молимся, чтобы никогда русский народ больше не подвергался тяжелым испытаниям, из которых он вышел с такой славой».

Больше в СССР Черчилль не приезжал.

13 мая 1945 г. в выступлении по радио Черчилль призвал англичан к бдительности ввиду угрозы восстановления в Европе власти «тоталитарных или полицейских правительств».

А 19 мая 1945 года советский посол Ф. Гусев телеграфировал из Лондона: «Во время приема в посольстве 16 мая миссис Черчилль пригласила меня с женой к себе на квартиру на завтрак 18 мая.

На завтраке были: сам Черчилль, миссис Черчилль, Керр и я с женой.

Миссис Черчилль с восхищением рассказывала о своей поездке в СССР и произнесла краткую речь, в которой отметила большую заботу, проявленную советским правительством, всеми лицами в тех местах, где она была, а также и теми, кто ее сопровождал. Миссис Черчилль просила меня передать ее глубокую благодарность советскому правительству и всем советским представителям, которые так много сделали для нее во время пребывания в СССР.

В своем ответе миссис Черчилль я сказал, что я очень рад, что ее визит в СССР был приятным и полезным и она могла при этом ознакомиться, в каких трудных условиях живет советский народ во время войны. Я обещал миссис Черчилль передать ее благодарность.

Во время завтрака были произнесены тосты за дружбу между народами, правительствами и руководителями СССР и Великобритании, за совместную победу. Завтрак прошел в дружественной атмосфере, и только в конце завтрака и после того, как миссис Черчилль и моя жена удалились в другую комнату, а мы остались с Керром вместе с Черчиллем, он начал свою речь.

Черчилль заявил, что сейчас он ведет переписку с президентом Трумэном об очередной встрече глав трех правительств где-либо на территории Германии. На мой вопрос, какое место в Германии имеется в виду, Черчилль сказал, что можно было бы подыскать какой-либо небольшой пункт, например, Иена, где можно было бы обеспечить безопасность. Черчилль считает, что было бы очень хорошо организовать встречу в середине июня. Трумэн в принципе согласен, но он предлагает организовать встречу в конце июня. Я спросил Черчилля, внесены ли конкретные предложения на рассмотрение маршалу Сталину. Черчилль ответил, что как только ему удастся договориться с Трумэном о приблизительной дате встречи, то он немедленно пошлет телеграмму маршалу Сталину. Черчилль добавил, сказав, что он не уверен, пожелает ли маршал Сталин встретиться. Черчилль считает, что теперь, когда победа достигнута, перед союзниками возникло так много больших вопросов, что без личной встречи руководителей трех стран невозможно лишь с помощью телеграмм разрядить весьма напряженную обстановку. Черчилль вновь подчеркнул, что он считает положение весьма напряженным и встрече трех он придает исключительно важное значение. От этой встречи зависит будущее мира, будущие отношения между тремя странами. Одно из двух, сказал Черчилль, или мы сможем договориться о дальнейшем сотрудничестве между тремя странами, или англо-американский единый мир будет противостоять советскому миру, и сейчас трудно предвидеть могущие быть результаты, если события будут развиваться по второму пути. При этом Черчилль повысил голос и продолжал, – мы полны жалоб (протестов) (We are full of complaints) (фактически эта речь была своеобразной репетицией, пусть в смягченном виде, Фултонской речи. – Б. Б.).

Я спросил Черчилля, какие жалобы он имеет в виду. Черчилль начал перечислять повышенным голосом и с раздражением следующие вопросы:

1) Триест. Тито подкрался к Триесту и хочет завладеть им. Черчилль показал руками на столе, как Тито подкрадывается к Триесту. Мы не позволим, – прорычал Черчилль, – чтобы территориальные вопросы решались путем захвата, а не на мирной конференции. Мы и американцы едины в своей решимости и считаем, что все территориальные вопросы должны решаться на мирной конференции.

Я заметил, что, поскольку мне известно, Тито не претендует на решение территориальных вопросов сейчас. Черчилль, не обращая внимания на мои слова, продолжал: – Тито не желает отводить свои войска из Триеста. Положение в этом районе весьма напряженное. Армии стоят друг против друга. В любое время могут возникнуть большие неприятности, если не будет проявлено благоразумие. Триест входит в нашу зону оккупации, и, как порт, он должен стать международным под итальянским флагом. Этот порт должен обслуживать нужды оккупационных войск в Австрии. Покойный Рузвельт придерживался той точки зрения, что Триест должен быть международным портом под итальянским флагом. Черчилль еще раз упомянул о серьезности положения в районе Триеста, добавив, что со своей стороны он предпринял необходимые меры по усилению концентрации воздушных сил.

2) Прага. Вы не пускаете наших представителей в Прагу, – заявил Черчилль. Нашему послу, аккредитованному при правительстве Бенеша, не разрешили въезд в Чехословакию, нашим самолетам не разрешают прилетать в Прагу.

Я заметил, что только вчера Рипка и другие представители чехословацкого правительства вылетели на британском самолете из Лондона в Прагу.

Вы хотите создать для себя какое-то исключительное право во всех столицах, где находятся ваши войска, – продолжал Черчилль. Британское правительство само не может понять и не может объяснить британскому народу такую позицию советского правительства, имея в виду, что мы обязались быть друзьями и сотрудничать друг с другом. Я готов разрешить вашим представителям в любом количестве посещать какие угодно пункты в Италии, в Германии, в Дании, здесь в Англии, где угодно. А почему вы не можете проявить одинакового отношения к британской нации? Мы – британцы – представляем из себя достойную нацию, и мы не позволим, чтобы нас третировали.

Не желая выслушивать каких-либо замечаний, Черчилль перешел к следующему пункту.