Лаврентий Берия - Сталин. Поднявший Россию с колен

В. И. Ленин учил, что «без десятка талантливых (а таланты не рождаются сотнями), испытанных, профессионально подготовленных и долгой школой обученных вождей, превосходно спевшихся друг с другом, невозможна в современном обществе стойкая борьба ни одного класса» (т. 5, стр. 430).

Само собой понятно, что вождями не рождаются, что авторитет и влияние вождей на массы не приобретаются и не проявляются сразу — они вырабатываются в течение продолжительного периода времени, вырабатываются в результате постепенного внутреннего убеждения людей в том, что данное конкретное лицо «понимает события глубже и видит их дальше других», что оно проводит политику, отвечающую их общим интересам.

Приобретаемая годами вера масс в вождя, их доверие к вождю — важный и, как мне кажется, необходимый элемент исторического развития общества. Без доверия масс к своим вождям — и это доверие не есть величина постоянная, раз и навсегда приобретенная — не может существовать ни самого «вождя» как такового, ни твердой политики партии как массовой общественной организации в марксистско-ленинском смысле этих понятий.

И я беру на себя смелость утверждать, что И. В. Сталин имел среди советского народа огромный, непререкаемый авторитет и безусловное доверие отнюдь не потому, что мы были воспитаны к этому официальной пропагандой «культа личности», не приписыванием Сталину всех успехов в деле строительства социализма — нет, не потому.

И. В. Сталин до конца своих дней пользовался огромным авторитетом и доверием народа только потому, что этот авторитет и это доверие базировались на единственно возможной, с точки зрения марксизма-ленинизма, прочной основе — на основе реальных, ощутимых каждым советским человеком успехов политики партии в деле поднятия жизненного и культурного уровня нашего социалистического общества.

Конечно, трудно отрицать тот факт, что наш пропагандистский аппарат, пропагандистский аппарат партии, во главе которого, кстати говоря, стояли такие люди, как А. А. Жданов, П. Н. Поспелов и М. А. Суслов, не злоупотреблял, особенно в послевоенное время, криками «ура!» в адрес Сталина.

Но тем не менее, и иначе и быть не могло, наш народ никогда не противопоставлял Сталина Политбюро, Политбюро — Центральному Комитету и т. д. и т. п. Отдавая должное Сталину, бурно приветствуя его, мы с таким же искренним чувством встречали и всех других видных деятелей партии и государства — и Молотова, и Ворошилова, и Кирова, и Орджоникидзе, и Кагановича, и Микояна, и Хрущева, и Калинина, и других.

Партия всегда хорошо понимала, что воспитание вождей революции, вождей рабочего класса — дело многих лет и упорной работы.

Партия всегда понимала, что приобретенный годами авторитет наших вождей в народе — это тот же авторитет партии в народе.

Приобретаемые годами уважение к делам и именам вождей, их влияние на массы — это в то же самое время и влияние партии на массы. Одно от другого — партия и ее вожди — неотделимы. По Маяковскому:

«Партия и Ленин — близнецы-братья // кто более матери-истории ценен?// Мы говорим — Ленин, подразумеваем — партия, // мы говорим — партия, подразумеваем — Ленин».

Что это такое? Каков смысл этих строк? Вряд ли кто-нибудь станет утверждать, что они — пропаганда культа личности.

Партия всегда понимала, что, дискредитируя своих вождей, она дискредитирует саму себя.

Послушайте, например, как об этом говорил такой известный член ЦК, как А. И. Микоян, выступая на XIV съезде:

«…Перед открытием съезда, мы, большинство членов ЦК, обратились к Зиновьеву и другим и говорили: если вы не согласны с нами в чем-нибудь, давайте изберем метод, чтобы поскорее изжить разногласия внутри нас. Мы не хотели, чтобы наши вожди передрались на глазах наших врагов. Пусть передерется хотя бы Угланов с Евдокимовым. Это имеет другой смысл. Но будет гораздо хуже, если передерутся Зиновьев с Бухариным и другими. Ведь вот начинается борьба между вождями на съезде. Об этом пишут на страницах прессы, об этом будет известие всюду…

Здесь, товарищи, выступали с докладами тт. Зиновьев и Бухарин. Во что вылилось их выступление? Это есть, по сути дела, взаимное раздевание вождей, взаимное оголение… Я должен сказать, товарищи, что съезд не нуждается в напоминании о том, кто наши вожди, какие они, какие у кого недостатки. Ильич так крепко написал об этом, что это из нашей памяти не уйдет. Зря напоминать нам об этом. Но раздевать друг друга перед всей страной, перед всем миром, — зачем это, в чью пользу?..» (Стенотчет съезда, стр. 186–188).

Не правда ли, любопытное выступление А. И. Микояна?

Любопытное, но по сути дела правильное, ибо, если следовать выражениям Микояна, — «взаимное раздевание, взаимное оголение перед всей страной, перед всем миром, — зачем это, в чью пользу?»

Партия всегда прекрасно понимала, что нападение на облеченных ее доверием вождей — есть нападение на саму партию.

Партия всегда понимала, что атаки оппозиционных элементов на руководителей большинства — есть атаки на большинство в целом, что эти атаки своим острием направлены не персонально на того или иного политического деятеля, а направлены на политику, проводимую этим деятелем в интересах и с согласия большинства.

Интересен в этом отношении XVII съезд ВКП(б), состоявшийся в начале 1934 года.

Послушаем, что говорили по этому поводу кающиеся «центральные нападающие» бывших оппозиционных команд:

«Ясно, далее, что борьба против партийного режима была связана и неизбежно вытекала из другой, антипартийной политической линии, точно так же, как борьба с товарищем Сталиным, как наилучшим выразителем и вдохновителем партийной линии, Сталиным, который одержал победу во внутриполитической борьбе на глубоко принципиальных основах ленинской политики и именно на этой основе получил горячую поддержку… сверхподавляющей массы партии и рабочего класса…

Ясно, наконец, что обязанностью каждого члена партии является борьба со всеми антипартийными группировками, активная и беспощадная борьба, независимо от каких бы то ни было прежних личных связей и отношений, сплочение вокруг ЦК и сплочение вокруг товарища Сталина как персонального воплощения ума и воли партии, ее руководителя, ее теоретического и практического вождя» (Стенотчет XVII съезда, Партиздат, 1934 г., стр. 124–129 — Бухарин).

«В своей борьбе, когда мы стояли… на ленинских позициях, когда я боролся за… ленинскую линию против Троцкого и всех других оппозиций, я прекрасно знал и произнес немало хороших речей об единстве партии и партийной дисциплине. Но, когда мы встали на оппозиционную платформу, рамки партии, рамки партийной дисциплины, как и для всякой оппозиции, нам стали узки. Мы стремились расширить, раздвинуть эти рамки — и отсюда, как и у всех оппозиций, нападки на режим и на того, кто олицетворял единство партии, кто давал крепость большинству партии, кто вел за собой руководство ЦК и всю партию, — большинство наших нападок были направлены на товарища Сталина. Я обязан перед партией заявить, что лишь потому, что товарищ Сталин был самым последовательным, самым ярким из учеников Ленина, лишь потому, что товарищ Сталин был наиболее зорким, наиболее далеко видел, наиболее неуклонно вел партию по правильному ленинскому пути, потому, что он наиболее тяжелой рукой колотил нас, потому, что он был более теоретически и практически подкованным в борьбе против оппозиции, — этим объясняются нападки на товарища Сталина». (Там же, стр. 249–251 — Томский).