Владимир Бойко - Не служил бы я на флоте… (сборник)

А уважение к даме прежде всего оказывали не ритуальными жестами и не словами, а бесконечной чередой не слишком частых, но обращенных только к ней благородных поступков, способных затеплить в ее душе добрые чувства, признательность и веру в искренность содеянного.

О ФЛОТСКОЙ ФОРМЕ

(из книги Э.Ковалева и А.Саксеева «Возвращенные бездной» с моими добавлениями)

Мировая традиция узаконила и в России три цвета флотской формы: черный, белый и золотистый. Был еще темно-синий китель, когда офицер заступал на дежурство. До октября 1917 года на флоте носили пальто. Шинель на флоте ввели «благодаря» верховенству армейских кавалеристов в вооруженных силах страны.

Главное отличие флотской формы Императорского флота России-то, что погоны на кителях, тужурках и пальто, эмблемы на фуражках изготовлялись золотистыми, золотистыми без подделки. Их плели из позолоченной металлической канители. В 1963 году руководители партии и правительства решили, что пуд золота, который ежегодно тратился на позолоту погон и эмблем всего офицерского состава, следовало бы сэкономить, и на плечи офицеров Военно-морского флота легли тряпочные погоны черного цвета. Повседневная тужурка потеряла флотский шик и сам ее покрой напоминает покрой штатского пиджака.

Когда золотое шитье эмблем на фуражках заменили на алюминиевую штамповку (один ее вид рождал мысли о падении величия морской державы и убогом вкусе утверждавших новинку), полностью выветрился дух традиционного флотского романтизма. Но те, кому и по сей день дороги традиции и неповторимость образа морского офицера, даже не притронулись к этим «крышкам от консервных банок» и продолжают носить давно потемневшие от времени и морских брызг эмблемы или за деньги заказывают их золотошвеям.

До сих пор непонятно ношение фуражек аргентинского покроя с упирающейся в зенит тульей неимоверных размеров. Такой безвкусицы не могли допустить даже дикари с острова Борнео. Разве обязательно необходимо лепить герб страны на фуражку? Раньше обходились кокардой. Изготовление курсовок для курсантов военно-морских училищ из резины (!!!) не влазит ни в какую голову.

Не надо никогда забывать, что флот наш – Российский, стиль и покрой одежды и пилоток должны быть не НАТОвскими, а нашими – русскими!

МОРСКАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯ

Парусные корабли были не только прекрасны – красота их была строго функциональна. Прекрасные фигуры на носу парусных кораблей не радовали глаз и не служили тараном, а просто скрывали самый обыкновенный туалет. Если туалет разместить в корме, то попутный ветер сдует все неуставные брызги мореплавателю прямо в лицо, а на носу все сносится тем же ветерком за борт, в шторм смывается водой.

От слов «галеонная фигура» родился международный морской термин «гальюн». В российской морской терминологии масса голландских слов – это Петру Алексееву, плотнику саардамскому, прирабатывающему по совместительству царем, спасибо надо сказать: «Все наверх!» по-голландски «Over All!» – отсюда слово «Аврал». Типичная на парусном судне опасность – когда сверху что-то падает по-голландски – «Fall UNDER!», отсюда наше знаменитое «Полундра!». Порох по-голландски «Kruit»» – вот вам и крюйт-камера.

Имеется, правда, и английская терминология. Когда матрос на приказ начальника отвечает: «Есть!», он вовсе не покушать у него просит – этот так видоизменилось английское «Yes». Дал кое-какие термины и язык родных осин – на старинных русских судах – расшивах провинившихся сажали в клетушку, где хранился такелаж, откуда и пошло слово «каталажка». А время на море тоже не часами меряют, а склянками – одна, две и так до восьми, полчаса на склянку, четыре часа – вахта. Восемь склянок, правда, не бьют – вместо этого бьют рынду. Странно как-то: по всем словарям рында – царский телохранитель, за что его бить, даст ли он сдачи и как таких титулованных особ на все корабли напастись, совершенно не ясно. Хотя и тут все просто: по-английски «Ring the bell» значит «ударь в колокол», вот вам и «рынду бей». Да и насчет склянок писатель Бестужев-Марлинский сомневался. Так и писал: «В морских заморских романах не раз случалось вам читать: четвертая склянка, осьмая склянка. Это мистификация; это попросту значит, что моряки хватили три бутылки, что они пьют уже восьмую». Не зря же ходила в те времена поговорка: «Умные в артиллерии, щеголи в кавалерии, дураки в пехоте, а пьяницы – на флоте».

ШАПКА «С РУЧКОЙ»

Дело было на Черноморском флоте, в Севастополе, куда приехал Министр обороны СССР Маршал Советского Союза А. А. Гречко, которого сопровождал Главком ВМФ СССР С. Г. Грошков, когда на БПК проекта 1134Б «Николаев» было решено провести совещание по рассмотрению проекта авианосца. Совещание началось не с обсуждения проекта авианосца, а с разговора об усовершенствовании формы одежды адмиралов и капитанов I ранга.

Накануне Гречко и Горшков побывали на Северном флоте, где обратили внимание на то, что на флоте покрой зимних шапок-ушанок у офицеров и адмиралов одинаков. Поэтому издали трудно отличить адмирала или капитана I ранга от остальных офицеров, хотя их шапки шились из каракулевого меха. В сухопутных войсках офицеры от полковника и выше носили папахи. Министр Обороны решил устранить элемент «уравниловки» на флоте и начал совещание с вопроса о головных уборах, сказав, что адмиралам нужны новые шапки. Горшков тут же добавил, что их нужно ввести и для капитанов I ранга, (по аналогии с полковниками в армии), с чем Гречко согласился.

Начался «творческий» процесс. Министр сказал, что ему во время визита в Финляндию, подарили меховую шапку, и он считает возможным взять ее в качестве прототипа для нового головного убора. Вскоре большая коробка с шапкой появилась на столе, и Гречко вынул ее для всеобщего обозрения. Это была меховая финская шапка с меховым козырьком и Министр Обороны вновь повторил, что финскую шапку можно взять в качестве прототипа, но только по форме. Нужен черный каракуль, шапка должна быть чуть повыше, чем у остальных офицеров и, конечно же, козырек нужен никелированный (!). Кто-то вполголоса подсказал: «Лакированный», но Гречко, не расслышав, повторил: «Да, да! Никелированный!». Генерал-лейтенант интендантской службы все записал дословно, а присутствующие адмиралы ему сказали, что в его записи надо исправить «никелированный» на «лакированный». Генерал поначалу ничего слушать не хотел и отрезал: «Ничего не знаю! Как сказал Министр, так и будет! Я все записал точно!». Только с помощью заместителя Главкома адмирала П. Г. Котова удалось убедить исполнительного генерала и внести «поправку на дурака».