Борис Вадимович Соколов - Самоубийство Владимира Высоцкого. «Он умер от себя»

А тот же Федотов – ну не было бы болезни, да разве мог бы Толя днями не выходить из Володиной квартиры?!»

Хирург Владимир Баранчиков вспоминал: «Наверное, именно с февраля это и началось – постоянные поиски… И вокруг были люди, которые так или иначе были с этим связаны. Да, общались, дружили, любили,  – но главное – это…»

Владимир Шехтман признал: «Мы все были все-таки младшими друзьями… В этом все дело… Даже Вадим (Туманов. – Б. С.). А потом, Вадим бывал наездами…»

Туманова вряд ли, конечно, можно отнести к младшим друзьям Высоцкого. Хотя бы потому, что Вадим Иванович был более чем на десять лет старше барда. И никогда не доставал ему наркотики, хотя при желании наверняка мог бы сделать это.

Туманов так описал трагический финал: «Мы уложили Володю спать, посидели молча. На следующий день я снова приехал с утра. Был и на следующий день. В квартире Володи находились Нина Максимовна, Валерка Янклович и Анатолий Федотов. Мы пришли к единому мнению, что Володю нужно срочно госпитализировать. Приехала бригада из Склифосовского. После осмотра пообещали подготовить ему отдельную палату и завтра забрать. Я провел у Володи день и ближе к вечеру уехал. Вечером позвонил, поговорил с мамой, с Янкловичем. Потом перезвонил еще в одиннадцать. Вернувшийся с дежурства Федотов ответил, что опасности нет и Володя уже спит. А около четырех утра меня разбудил сын Вадим: «Володя умер».

Смерть Высоцкого все предчувствовали, но в то же время надеялись – пронесет. Оксана Афанасьева вспоминала: «Как бы все знали, но никто ничего и не знал. Все думали, что это какие-то игрушки, что все не так серьезно, как есть на самом деле. Была Олимпиада, в Москве был режим, все гораздо строже, чем обычно. Нельзя был достать наркотики. Это потом уже некоторые говорили: «Что же вы не сказали, что ему так плохо, я бы привез, у меня было». Ну даже если бы вовремя привезли, он укололся и остался бы жив. А дальше-то что?

Но в принципе все виноваты. Ведь к нам приезжали врачи из Склифа, консилиум решал – класть его в больницу или нет. Но все боялись взять на себя ответственность – все-таки это Володя. Доктор Федотов после его смерти, видимо, испытывал угрызения совести и сам себя посадил на иглу, чтобы испытать то, что испытал Володя.

И еще – родители. Очень жесткий папа: «Володя, так нельзя, это позор». Он был хороший человек, но… Например, долго скрывал, что он еврей, – это уже как-то характеризует человека. У меня, как и у Володи, папа еврей, а мама русская. После смерти Володи его отец сказал мне: «Я думаю, тебе не стоит приходить на похороны».

Позднее Федотов говорил, что если бы он владел тем опытом, который получил, став наркоманом, то Высоцкого он смог бы вылечить. Но сам себя врач исцелить не смог и умер от передозировки.

12 июля Высоцкий в последний раз играл Свидригайлова после настойчивых просьб Любимова. Во время спектакля ему пришлось колоться.

Шехтман вспоминал: «Приезжаю в театр. Володя дал мне два маленьких флакончика закручивающихся и говорит:

– Чеши к Толику Федотову!

Толика на месте нет, я – обратно:

– Володя, Толика нет.

Он звонит, Толик появился…

– Давай еще раз.

Я еще раз туда и обратно.

При мне в уборной – раз! ввел наркотик! – пошел доигрывать…»

Голь на выдумки хитра. Вместо строго подотчетных ампул стали использовать флакончики, за которые отчитываться не надо.

А 13 июля был очередной «Гамлет» с участием Высоцкого. Опять он играл плохо, держался только на наркотиках. И приехал он всего за пять минут до начала спектакля.

Оксана вспоминала: «Володя играл, я его ждала. Посылал ли он кого-нибудь? Наверное… Тогда мы все были в состоянии «боевой готовности» – в любой момент мчаться куда-то. Но я – гораздо меньше, чем ребята. Они же все это доставали…»

Алла Демидова, игравшая в том «Гамлете» королеву Гертруду, свидетельствует, что играл Высоцкий неплохо, только время от времени забывал текст: «Володя плохо себя чувствует, выбегая со сцены, глотает лекарства… За кулисами дежурит врач «Скорой помощи». Во время спектакля Володя часто забывает слова. В нашей сцене после реплики: «Вам надо исповедаться» – тихо спрашивает меня: «Как дальше, забыл». Я подсказала, он продолжал. Играл хорошо. В этой же сцене тяжелый занавес зацепился за гроб, на котором я сижу, гроб сдвинулся, и я очутилась лицом к лицу с призраком отца Гамлета, которого я не должна видеть по спектаклю. Мы с Володей удачно обыграли эту «накладку». В антракте поговорили, что «накладку» хорошо бы закрепить, поговорили о плохом самочувствии и о том, что – слава Богу – отпуск скоро, можно отдохнуть. Володя был в мягком, добром состоянии, редком в последнее время…»

Сомнительно, конечно, что, забыв текст, Высоцкий мог хорошо играть. Вероятно, Демидовой не хотелось говорить что-то дурное об игре Высоцкого в одном из последних в его жизни выходов на сцену.

Все друзья Высоцкого сходятся в том, что он был человеком физически сильным и здоровым. Если бы не терзавшие его недуги, он бы мог жить долго. Основатель советской школы карате Штурмин так характеризовал физическое состояние Высоцкого: «Физически Володя был очень одарен. Ну, например, он «крутил» переднее сальто с места, – в общем, таких людей немного. По физическому развитию… намного превосходил обычный средний уровень».

С ним согласен врач-реаниматолог Леонид Сульповар: «Физически Володя был очень развит, в нем всегда чувствовалась невероятная сила. Именно мужская сила. А здоровье? При всей его физической развитости и тренированности в последние годы здоровье, конечно, было подорвано».

Также сценарист Игорь Шевцов, с которым собирались ставить фильм «Зеленый фургон», вспоминал, что «Володя собирался сам играть Красавчика. Я заметил, что он староват для этой роли. Вот если бы он выглядел так, как на фотографиях Плотникова… На той серии, где он с Мариной, с Говорухиным.

– Чепуха! Только заняться собой немного – и сразу же буду таким, – уверенно сказал он».

Всеволод Абдулов свидетельствует, что после небольшой тренировки Высоцкий «спокойно крутил сальто».

А Валерий Янклович утверждает, что даже в самом плохом состоянии похмелья или наркотического опьянения бард «находил время сделать несколько упражнений. Ну, допустим, отжаться…»

Но в тот период, когда происходила агония, в физическом отношении Высоцкий уже превратился в развалину.

Самой трагичной и страшной была последняя неделя жизни Высоцкого. Оксана описала ее так: «Я только не помню, как ходила в институт, как экзамены сдавала. А все остальное помню. Такого прежде с ним не случалось. Ощущение безысходности. Страшно. Он кричал, как раненый зверь…»