Артем Шейнин - Мне повезло вернуться
Место это я помню прекрасно — там наша тропинка пересекается с той, по которой ходят туда-сюда сидящие где-то выше нас «зеленые». Зрелище это каждый раз меня поражает — по такой жаре они ходят в застегнутых наглухо суконных мундирах. Но не это самое поразительное. Больше всего поражает, что даже здесь, на крупной армейской операции, вблизи «духовского» укрепрайона, где вполне могут лазить — и наверняка лазают — диверсионные и разведывательные группы «духов», оружие у афганцев через одного, а то и одно на троих.
Кахрамон как раз среди прочего и об этом спрашивал у старшего афганцев, когда мы несколько дней назад столкнулись с ними у дерева, на пересечении тропинок. Среди них оказался узбек, и завязалась беседа.
— Почему у вас оружие не у всех?
— Недавно призванным оружие сразу не выдаем.
— А почему?
— Нужно время, чтобы проверить их.
— И как проверяете?
— Ну, если несколько дней остаются, тогда начинаем давать.
Про то, что из афганской армии солдаты бегут к «духам» целыми подразделениями, нередко прихватив с собой «до кучи» офицеров или даже наших советников, я уже много слышал. В Гардезе то и дело объявляли, что такой-то пехотный батальон в полном составе с оружием перешел к «духам». И про то, что не доверяют поэтому афганцы солдатам, особенно недавно призванным, слышал тоже. Да, собственно, и не сильно этому удивлялся. Особенно после того, как в августе 85-го увидел на аэродроме в Кабуле, как «досматривают» афганских «призывников». А потом летел с ними до Гардеза в огромном «Ми-6», где, кроме пилотов, советским был один я. При взлете будущие «сарбозы» обмочились почти все. А один до Гардеза так и не долетел. Умер по дороге. От страха, видать. Вот бы знатный был, наверное, боец!
Но одно дело — слышать и догадываться, а другое — увидеть своими глазами, как в районе боевых действий ходят невооруженные бойцы союзников, которые настолько ненадежны, что оружие им доверяют только одно на двоих. Как же тогда рассчитывать на этих «союзников»? На эту полуармию? И чего ждать от этих «неблагонадежных», даже с одним на двоих автоматом?
Все эти не раз передуманные мысли проносятся в голове при упоминании взводным места, куда мне предстояло выдвигаться с бойцами. Но от них не остается и следа, когда он объясняет цель выхода:
— На позициях «зеленых» прямым попаданием снаряда убило советника. Сейчас его спускают вниз по цепочке. Ну, не его, а что осталось… Дотащите до того сарая, где обычно отдыхаем. Там вас будет ждать кто-то из наших.
Спускаемся к дереву. Залегли, ждем. Спустя некоторое время слышим шаги. Вскоре на тропинке появляются трое «зеленых». Один, с автоматом, впереди, двое несут за углы плащ-палатку. Это что — все, что от него…
Выходим из укрытия им навстречу. Забираем плащ-палатку. Она нереально легкая… То, что мы несем, укрыто второй плащ-палаткой. Но и без этого не то что смотреть, а даже думать, что там, нет сил… Нельзя, нельзя об этом задумываться. И я не задумываюсь.
Вспоминаю свои редкие и короткие встречи с советниками. Впервые я столкнулся с ними на первом Алихейле, во время одного из бесконечных переходов по заснеженным горам. Помню, прихватила меня не на шутку главная беда молодого солдата. Ну, нет больше сил никаких. А ротный прет и прет вперед… Хоть расстреляйте, но под этой елкой я «присяду». Стараюсь не терять роту из виду. Прикидываю, как догонять их потом по снегу бегом. Тут с той стороны, куда я смотрю, появляется вдруг цепочка людей, идущих в мою сторону. На наших не похожи.
Ой!..
Да нет, уж слишком уверенно идут. И какая-то форма на них. «Зеленые», человек сорок. Как странно смотрятся они со своими смуглыми лицами и черными волосами в этом заснеженном лесу, утыканном раскидистыми елками.
Как раз мимо «моей» елки их цепочка и проходит. Улыбаются, смеются, курлыкают чего-то… И вдруг среди них мужик с густой русой бородой. Форма как у них, а ушанка наша, офицерская. Лицо светлое такое, глаза серые. Уж на что они здесь странно выглядят, а он среди них — вообще мираж. Проходя мимо, подмигнул, улыбнулся молча и дальше пошел.
Вот так мимолетом увидел я первого в своей жизни военного советника. Тогда, на Алихейле, особо раздумывать мне об этом некогда было. Штаны натянул, РД кое-как на спину взвалил и давай своих догонять. Но потом много раз вспоминал русого этого мужика. Думал, каково это должно быть одному среди этих бабаев по горам лазить. Тут как-никак хоть все свои вокруг, какие бы ни были, но точно свои. А он там один-одинешенек. Случись что — на кого положиться? Так ведь с ними не только в горах ухо востро держать надо. Ведь то и дело нам говорят про очередных дезертировавших афганцев.
Когда в Гардезе ночью вдруг стрельба начиналась, тоже про него вспоминал. Думал, как сложно двадцать четыре часа в сутки среди чужих быть, выстрела в затылок ждать, ножа в спину, яда в кружку… Да, незавидная доля…
А весной, в мае, увидел я других советников. По-другому увидел. Стоял в карауле на складе ГСМ. Днем склад открыт, прапор там заправляет, а часовой так, гуляет сам по себе, для порядку. И вот хожу себе, греюсь на солнышке, жду смену. Вдруг заезжает на склад «уазик» армейский с брезентовым верхом. У какой-то цистерны остановился — заправка там, что ли… Выходят из «УАЗа» два парня. Вот именно парня — ни солдата, ни офицера. Потому как одеты оба в голубые джинсы и какие-то цветастые рубахи. На глазах очки солнцезащитные, «капельки», самый писк моды тогда был. На боку у каждого «АКСУ» болтается со спаренными магазинами. Смотрю, по возрасту ну никак они не могут офицерами быть. Подошел, окликнул:
— А вы кто, парни? Откуда такие?
Посмотрели так изучающе сквозь темные стекла очков своих модных. Типа, раздумывая, отвечать или нет служивому.
— Из Гардеза. У советников служим…
— Так вы солдаты?
— Солдаты, солдаты. Ладно, пора нам. Давай…
Заскочили в свой «УАЗ» и укатили, пыль колесами подняв. «Ни хрена, себе, — думаю, — служба у парней. Джинсы, очки, машина, свобода…»
Сменился, рассказал своим в караулке, каких «воинов» видел. Даже не поверили мне некоторые.
— Да прикололись они над тобой. Наверняка офицеры. Чего там, после училища-то, 21–22 года.
— Вашего взводного, Кабачка, в гражданку одень — салабон салабоном будет!
Да нет, солдаты они были, точно. Вот ведь везет же кому-то… Но тут вспомнил я свои же мысли про то, как стремно должно быть постоянно среди афганцев находиться. И как-то завидовать перестал. Хотя еще не раз потом слышал рассказы о том, что и отношение к солдатам у советников другое. И что платят им по-другому, не так, как нам. И что, увольняясь, эти парни чуть ли не контейнерами добро домой увозят. Так и не знаю до сих пор, что из этого правда, что домыслы…
