Александр Тищенко - Ведомые Дракона

Аэродром Малашевичи - своеобразная перевалочная база по снабжению фронта самолетами. Как на ярмарке, по его окраинам выстроились машины различных назначений и конструкций - истребители, штурмовики, бомбардировщики, связные и транспортные самолеты. Выбирай, что нужно, из этого отечественного авиационного изобилия! Но настроение испортил летчик, которого встретили в общежитии.

- Новенькие? - ехидно улыбнулся он. - Поздновато явились... Мы уже третью неделю загораем...

- Веселая перспектива, нечего сказать. Отсюда и к первому мая не выберешься, - вторит ему в тон Василий Мельников. Он сравнительно недавно прибыл на фронт и стремился наверстать упущенное: как можно чаще вылетать на боевые задания. Если не удавалось, то недовольно ворчал по поводу зажима патриотизма молодежи.

Настроением Васи Буслая заразились и остальные летчики. Очень уж не хотелось стоять в стороне от решающих событий войны. И мы стали нажимать на Власова, чувствуя, что и он недоволен таким оборотом дела.

- Транспортные самолеты здесь, и я предлагаю завтра возвратиться на них в Морин, - высказал общее мнение Анкудинов. - А сегодня вечером телеграфировать об этом в дивизию.

Власов так и поступил. А утром получил нагоняй по телефону от командира дивизии. Нам предписывалось ждать, а транспортные самолеты отправить на завод за запасными частями. Мы окончательно потеряли надежду принять участие в штурме Берлина. Угнетало и то, что делать было нечего. В Малашевичах, находившихся на польской территории, не оказалось ни клуба, ни библиотеки.

- А что, если поехать в Брест на экскурсию? - предложил кто-то из летчиков.

Предложение поддержали все.

Мы сходили в кино, в баню, побродили по городу. Побывали в Брестской крепости. Правда, тогда мы еще не знали о мужестве и героизме ее защитников, о которых много лет спустя взволнованно рассказал писатель Сергей Смирнов. Но мы видели следы боев в крепости, гарнизон которой одним из первых вступил в борьбу с немецко-фашистскими захватчиками.

Поступление новых самолетов задерживалось, и я попросил командира полка отпустить меня на несколько дней в Умань, к семье. Он разрешил. Когда я вернулся, Давид Джабидзе обрадовал меня новостью:

- А мы, Сандро, уже летаем на новых, - он теперь всех нас называл по-грузински: Сандро, Вано, Васо. Только Машенкина звал по-русски - Леша.

- Вот здорово! Ну, как они?

- Картинка, Сандро, - и Джабидзе поднял над головой большой палец руки. - Таких еще не было.

- И много получили самолетов?

- Пока пять. Остальные обещают на следующей неделе.

- Повезло нашему полку...

- Не сглазь, Сандро, - предостерег Джабидзе. - Говорят, генерал Савицкий поднажал насчет самолетов...

- Живем на прежнем месте?

- На прежнем. Только малость потеснили...

В общежитии я обратил внимание на группу иностранных летчиков, игравших в карты. Они громко разговаривали, резко жестикулировали.

- Кто это? - спросил я Джабидзе.

- Американцы, союзники, - ответил он. - Позавчера прилетели. Целая история с ними...

- Расскажи.

- Вон Вано идет. Он все видел и лучше расскажет.

Подошел Федоров, поздоровался. Потом начал рассказывать:

- Перед обедом над аэродромом появился четырехмоторный самолет. С американскими опознавательными знаками, с черными звездами, значит. Пригляделись: бомбардировщик "Либерейтор". Покружил немного и решил садиться. А аэродром - как тарелка с киселем. Ноги из грязи не вытащишь. Гостю, конечно, выложили белый крест вместо "Т". Пытались связаться с экипажем по радио - не получилось. А "Либерейтор" уже выпустил шасси, потом закрылки и планирует в центр аэродрома.

- Расстреляли две коробки красных ракет, - вставил Джабидзе.

- Да. Только тогда американцы, видимо, поняли, что нельзя садиться из-за грязи, - продолжает Федоров. - Думаем, сейчас уйдут на другой аэродром. Дудки! Убрали шасси, отошли километра на четыре, сбросили бомбы на "невзрыв" и опять к нам. Несмотря на предупреждения, стали садиться. Плюхнулись в самую грязь. "Либерейтор" прополз на животе метров двести и остановился. Совсем целехонький!

- Если не считать погнутых винтов и щитков-закрылков, - уточнил Джабидзе.

- А эти чудаки, - ухмыльнулся Федоров, - выбрались на крыло "Либерейтора" и давай отплясывать и фотографироваться. Чему обрадовались непонятно. Загнали в грязь такую дорогую машину...

- Как непонятно? - не утерпел Джабидзе. - Обрадовались, что войну закончили. Союзнички...

- А зачем они садились здесь?

- Кто их разберет? - Федоров махнул рукой в сторону американцев. Говорят, бомбили Берлин, да мотор забарахлил. Вот и решили подремонтировать его у нас.

- А бомбы почему не сбросили в Берлине?

- Спрашивали их - не отвечают, только руками размахивают, - говорит Федоров. - Вообще, люди какие-то непонятные. Одни шутки да смех на уме. Первое, о чем нас спросили после посадки, где достать русской водки.

...На следующий день я начал знакомиться с новым истребителем. Як-9у выгодно отличался от своих предшественников. Он развивал скорость до семисот километров в час, имел высокую скороподъемность, более мощное вооружение. Немецким истребителям было трудно соперничать с ним. Каждый из нас, осваивая новый самолет, испытывал чувство гордости за советских конструкторов, инженеров, техников и рабочих, создавших такое грозное оружие.

* * *

В начале апреля 1945 года летчики полка закончили освоение истребителей Як-9у и вернулись на них в Морин.

Оснащение истребительных полков новыми самолетами внесло известные коррективы в воздушную обстановку. Фашистские летчики стали реже вступать с нами в бой, предпочитая действовать методом внезапных наскоков. Господство нашей авиации в воздухе было бесспорным.

Такие условия благоприятствовали вводу в строй пополнения. Молодежь стала чаще вылетать на боевые задания.

Как-то мне довелось с группой молодых летчиков патрулировать над кюстринским плацдармом.

- Под нами пара "фоккеров"! - доложил Андрей Кузнецов.

Взглянув вниз, я увидел два грязно-бурых вражеских истребителя, направлявшихся в сторону Берлина. Они, очевидно, уже успели сбросить бомбы и спешили налегке уйти на свой аэродром. Что ж, неплохая возможность испытать новые истребители, подумал я и скомандовал:

- Кузнецов и Шувалов, атакуйте! Прикрываю!

"Яки" рванулись вниз. Фашисты заметались. У наших истребителей преимущество в высоте и скорости. Вот ведомый Шувалова, лейтенант Иванов, недавно прибывший из училища, прижал "фокке-вульфа" к земле и первой же очередью отрубил ему почти половину хвостового оперения. Пытаясь уйти, фашист сманеврировал, но не рассчитал и задел плоскостью за дерево. Другой "фокке-вульф" стал набирать высоту, намереваясь скрыться в облаках. Но не успел: от меткой очереди Шувалова самолет задымился и штопором пошел к земле.