Александр Тищенко - Ведомые Дракона

- Слушай, Борис, - обратился к Тендлеру Василий Мельников. - Неплохо бы отвезти старушке подарок от летчиков. Например, продовольственный.

- Хорошая идея, - откликнулся комсорг. - Надо только посоветоваться с замполитом, как лучше это сделать.

Пасынок поддержал предложение и сразу же позвонил хозяйственникам. Разговор был долгим и в начале безуспешным.

- Ну, знаете, - взволнованно бросил в телефонную трубку Пасынок, нельзя все время жить по инструкции. Вы проявляете политическое недомыслие, да, да...

Последний аргумент, видимо, сломил сопротивление хозяйственников. Пасынок улыбнулся и положил трубку.

- Тяжелый народ... Говорят, что мы допускаем местничество. Скоро, мол, будет создана советская администрация, и она займется снабжением населения продовольствием. И добавили: немцы бережливые, у каждого есть запасец... А кто старушке его приготовил, когда она сидела в тюрьме? В общем, Борис, организуй делегацию в город.

Несколько дней пробыли мы на аэродроме возле Реппена. Летали мало: мешала ненастная погода. И когда в полк пришло распоряжение перебазироваться на другой аэродром в район Морина, настроение у летчиков поднялось. Все почему-то были убеждены, что на новом месте доведется больше летать.

Едва мы успели произвести посадку на аэродроме в районе Морина, как в воздухе появились "фокке-вульфы". Их много, десятка три. Они стреляют из пушек и пулеметов, бросают металлические кассеты, начиненные гранатами. Кассеты раскрываются в воздухе, и гранаты, словно крупный горох, разлетаются по большой площади. Непрерывный гул разрывов, свист осколков заставляют нас метаться по аэродрому в поисках убежищ. Но их нет. Не успели выкопать даже щелей. И взлететь нельзя: самолеты не заправлены.

Последствия такого налета могли стать печальными для нас, вернее, для беззащитных самолетов, если бы над аэродромом не появились истребители соседнего полка. Они отогнали "фокке-вульфов". Поддержка боевых друзей позволила нам подготовить самолеты к вылету.

Кое-как освоившись на новом месте, вылетаем на прикрытие наземных войск и переправ через Одер в районе кюстринского плацдарма. Сначала эскадрилья Федорова, потом - Машенкина и, наконец, - Джабидзе. Часть истребителей непрерывно дежурит над аэродромом. Фашисты не оставляют нас в покое.

Только в сумерках мы покидаем аэродром. В автобусе Борис Тендлер веселит нас забавными историями. Их в его памяти - неиссякаемое множество. А ну, комсомольский бог, давай еще - уж больно складно заливаешь. Да ты не обижайся. Раз это правда, то куда от нее денешься? А если и подзагнул малость, то не беда - люди свои, не посетуем. Что бы мы без тебя делали, дружище?

Наконец, останавливаемся возле высокого мрачного здания, похожего на средневековый замок.

- Ты куда нас привез? - обращаемся к Тендлеру.

- В ресторан, друзья, - весело отвечает он. - Без выпивки, но зато с заграничной официанткой.

Входим, осматриваемся. Ну и ну. На столах белоснежные скатерти, хрусталь. Светло, чисто, уютно. И на фоне этого ресторанного великолепия белозубая улыбка новой официантки. Да, молодцы наши тыловики. Утром в Реппене проводили нас завтраком, а теперь встречают здесь, в Морине, роскошным ужином. Догадываемся, что дело здесь не обошлось без Бориса Тендлера. В последнее время он обычно возглавляет передовую команду.

Садимся за столы. Новая официантка, ее звали Эльза, разносит ужин. Высокая, стройная, красивая, с обаятельной улыбкой, она сразу же покоряет полковых сердцеедов. Ее часто приглашают к столам, просят добавки, расспрашивают. Эльза ведет себя непринужденно, она предупредительна и всем дарит обворожительные улыбки. Такое поведение нам в диковинку. Наши девушки куда скромнее, сдержаннее и серьезнее. А от Эльзы веет чем-то наигранным, неестественным. И это кое-кого из нас настораживает.

Ночью просыпаемся от раскатистого грохота. Вокруг дома, где мы расположились на ночлег, рвутся бомбы. В паузах между разрывами слышится завывание моторов вражеских бомбардировщиков. Они бомбят наш квартал долго и настойчиво, видимо, их кто-то наводит по радио. А утром мы узнаем об исчезновении Эльзы. Неужели это она все организовала? Борис Тендлер держит перед Пасынком ответ за инициативу с заграничной официанткой. О чем они говорили - неизвестно, но до конца войны в персонале столовой никаких изменений не происходило.

В течение дня вражеские самолеты несколько раз появлялись над аэродромом. Но их встречали дежурные истребители и плотный огонь зениток. Потеряв несколько машин, фашисты отказались от дальнейших налетов.

Особенно отличился Иван Федоров. Он сбил два вражеских самолета. Пасынок и Кличко посвятили храброму летчику плакат с подписью:

Его союзники - маневр и высота.

И скорость ценит наш Герой,

Он бьет врага наверняка 

Вот запылал сорок второй.

Да, к этому времени Федоров уничтожил сорок два фашистских самолета: тридцать три - в воздушных боях и девять - на земле. Командование представило его ко второй медали "Золотая Звезда". Но представление по каким-то причинам затерялось в вышестоящих штабах.

В середине дня над аэродромом появился "мессершмитт". Он вел себя странно: не спеша делал круг за кругом, то снижаясь, то набирая высоту. Как будто собрался садиться. Что ж, пожалуйста, примем, как положено. Зенитчики по нему не стреляли. "Мессершмитт" очень уж далек был от агрессивных намерений. Но он все кружил и кружил, не решаясь заходить на посадку.

"Мессершмитта" заметили истребители, возвращавшиеся с задания. Вел их Иван Кожедуб.

- Чей "мессер"? - раздался по радио его басок.

- Черт его знает, - ответили с командного пункта. - Приплелся и кружит...

Кожедуб нагнал фашиста и знаками приказал ему идти на посадку. Тот не подчинился, а может, не понял, и заложил глубокий вираж. Тогда Кожедуб энергичным маневром зашел "мессершмитту" в хвост и выпустил по нему длинную пушечную очередь. В тот же момент вражеский летчик покинул самолет и раскрыл парашют. Оказалось, что это был заблудившийся инструктор немецкой летной школы.

И еще один любопытный случай произошел в этот день. Рассказал о нем Вася Буслай - Василий Мельников. Когда он со своей группой патрулировал в районе Кюстрина, летчикам повстречалась странная процессия. Возглавлял ее двухмоторный "юнкерс", на спине которого сидел "мессершмитт". Чуть сзади следовали два истребителя - видимо, группа прикрытия.

- Атакую "юнкерса", - скомандовал Мельников, - берите на себя прикрывающих.

Только он начал прицеливаться, как "мессершмитт" сорвался с бомбардировщика, убрал шасси и открыл лихорадочный огонь из пушек. Мельникову пришлось отвернуть. Пока разворачивался для новой атаки, вражеские истребители успели скрыться. А бомбардировщик перешел в крутое пикирование и врезался в землю недалеко от переправы через Одер. На месте падения самолета взметнулся большой столб огня и дыма. "Юнкерс" был начинен взрывчаткой...