Юрий Ленчевский - Сталинский СМЕРШ. Лучшие спецоперации военной контрразведки

Нелегко было Тойво играть роль подкупленного финна. Опасно. Он играл ее не перед доверчивыми зрителями в театре, а перед не лишенными ума матерыми врагами, опытными, хитрыми, коварными. Провал мог стоить жизни. Однако одно дело — носить маску предателя перед врагами, но во сто крат тяжелее предстать в такой маске перед боевыми товарищами, единомышленниками. А ему довелось оказаться перед ними разоблаченным «пособником» врага. В интересах операции был пущен слух, что «предатель» Тойво Вяхя расстрелян за измену Родине. Ему же за участие в операции по поимке Рейли-Розенблюма вручили орден Красного Знамени. Выдали партийные и служебные документы на новую фамилию. Он стал Иваном Михайловичем Петровым. Его «спрятали» на Черноморском побережье. Стал начальником заставы в тогда глухой бухте Дюрсо. Была осень 1925 года. Тойво Вяхя, уже Ивану Петрову, предстояло начинать жизнь сначала.

Константин Сумцов задумался о судьбе Тойво Вяхя. Что делать — мне тоже приходится играть роль… Пока без выстрелов… Принято считать, где начинается стрельба, там кончается разведка. Ну это еще как сказать, понадобится стрелять — буду. В нашем деле всякое может случиться. Ведь часто ходишь по узкой тропочке между жизнью и смертью. И разведчик, как и сапер, ошибается только раз…

Глава двенадцатая. Провал акции «Цеппелина»

Точки и тире. Весь мир тогда разговаривал по радиотелеграфу точками и тире. В радиограмме «Цеппелина» сообщалось: «Володину и Елкину перебазироваться в район Чиатуры в Грузии. Там вас встретит Гурнов-«Цеппелин» сообщил место встречи с Гурновым. Далее в радиограмме было: «По прибытии на место сообщить. Работать на рации будет Гурнов. Володин обеспечит резервный канал связи. Да поможет вам Бог!».

— Вот те раз! — вырвалось у Сумцова. Он полагал, что его или же вместе с Марком направят в Молотов. Почему «Цеппелин» посылает их на юг? Что замыслили в «Цеппелине»? — размышлял Константин.

— Ну что же. Грузия так Грузия. Поживем и там, — высказался Марик. — Бывал я и в Грузии.

— А Чиатура знаешь где?

— Аллах ее знает… Где-то в Грузии… Найдем.

— Так не пойдет! Нужно детально изучить маршрут. Продумать меры предосторожности — едем ведь с рацией.

— С нею, родной.

— То-то же!

— Ну, чего мудрить… Завтра и выдвинемся, покинем насиженное место, — заявил Марк.

— Не пойдет завтра!

— Почему? Я в эфир отсюда уже ничего передавать не буду.

— Нужно с «машинисткой» попрощаться. Предупредить, что больше встречаться не будем.

— Ну, хорошо. Я схожу…

— Нет, на встречу с ней пойду я, — Константин твердо обрезал Марка.

Сумцов встретился с Мариной Евсеевой, попросил ее срочно связаться с руководителями СМЕРШ, сообщить о новом, пока неизвестном замысле «Цеппелина». Когда они встретились на следующий день, Марина сказала:

— Приказ руководства: не мешкая, направиться в Грузию. Документы у вас нормальные. При необходимости, исходя из обстановки, можно открыться Гурнову. Вот вам карта Грузии.

Сумцов и Марк склонились над картой Грузинской ССР. Ведя по ней пальцами, изучали местность.

— Полезная вещь, — сказал о карте Марк, поинтересовался. — Где достал?

— «Машинистка» организовала.

— Чиатура… Чиатура… — бормотал Марк. — Недалеко от Цхинвали. До Гори от Цхинвали тридцать километров. Гори — железнодорожная станция, недалеко от Тбилиси.

— При чем тут Гори? От станции Зестафони до Чиатуры тридцать-сорок километров. Нам нужно добираться до Зестафони.

Через несколько дней Сумцов и Володин встретились в Чиатуре с Гурновым. Тот устроился в квартире на окраине городка.

— Доложу в «Цеппелин» о вашем прибытии, — коротко сказал Гурнов. — Жить будете со мною.

— Хозяева где?

— В селе, у родственников. Здесь тихо и безопасно.

— А рация где? — поинтересовался Марк.

— В надежном месте.

— Но моя ведь тоже в строю. Исправная. Могу работать…

— Замри! Придет время — понадобится, — Гурнов осадил пыл Марка.

Шли дни… Гурнов получил радиограмму «Цеппелина»: «В ближайшее время в район вашего пребывания будет направлена специальная группа сотрудников «Цеппелина» в количестве семи человек. Подберите наиболее удачное место для высадки. Сообщите координаты. Да поможет вам Бог!»

Сумцов и Гурнов изучили окрестности Чиатуры. Подобрали площадку недалеко от опушки леса. Гурнов сообщил ее координаты в «Цеппелин».

Марк пытался давать Гурнову какие-то указания, но, услышав от него: «Не учи утку нырять», примолк.

Седьмого июля 1944 года «Цеппелин» сообщил:

«Ждите группу в ночь на 9 июля. Пароль «Привет от наших общих друзей». Отзыв: «Давно ждем».

На следующий день в ожидании агентов «Цеппелина» троица — Сумцов, Гурнов и Володин — не маялась от безделья, а испытывала душевное напряжение — ведь неизвестно, как пройдет высадка группы «Цеппелина». Встреча с ними… С сотрудниками НКВД…

— Елкин, сходи насчет шамовки. Надо ведь порубать, — Марк обратился к Константину.

— По-русски можешь говорить? Надоел твой уголовный жаргон. И, между прочим, я есть не хочу.

— А я хочу, — заявил Володин. — Иди!

Сумцову на самом деле не хотелось еды. Нервное напряжение накануне высадки вражеской группы не способствовало аппетиту. И еще он подумал о том, что возможное ранение в полный живот переносить тяжелее… Не исключал огневого контакта с диверсантами. Перестрелку…

Через час, вернувшись с продуктами, Сумцов встретил растерянного Гурнова.

— У нас несчастье… — Было заметно, нервы его напряжены до предела.

— Что такое?

— Марк упал… споткнулся… Ударился головой. — Константин посмотрел на кровать. Там под простыней с проступавшими пятнами крови угадывалось тело лежащего.

— Спит?

— Вечным сном.

Наступило тягостное молчание. Гурнов волновался, не зная, какой реакции на случившееся ожидать от Елкина. А Сумцов подумал о том, что нужно открыться Гурнову. Это будет полезно для предстоящих дел. Глянув в сторону кровати с Марком, бодро произнес:

— Он уже не проснется… Не встанет! И это слишком замечательно, чтобы быть правдой. Так-то, Аркадий Григорьевич!

Гурнова не так поразила реакция Елкина на смерть Марка, как произнесенное им «Аркадий Григорьевич». Его настоящее отчество знали только в «Цеппелине» и еще в СМЕРШе. Немецкий агент Елкин его знать не мог. Изменившись в лице, Гурнов, не скрывая волнения, тихо произнес:

— Я не Григорьевич… Петрович я.

— Не отказывайся от отца Григория. Не надо, — убежденно заговорил Сумцов. — Раскрою тебе секрет — я лейтенант госбезопасности, и зовут меня Константин.