Евгений Решин - Генерал Карбышев

Про себя мне много писать не приходится — с утра до вечера трясусь на машине. Сегодня до обеда у нас шел дождь, и я немного промок. А потом так похолодало, что сижу сейчас „дома“ в шинели. Уже 12 часов — надо написать письмо маме и Ляле и лечь спать. Вернусь я еще нескоро.

К вам скоро возвратится мама, а у меня мамы нет и некому обо мне позаботиться.

Завтра воскресенье, хочу воспользоваться выходным днем и сходить в баню. Во вторник вы должны поехать в город встречать маму. Что я буду делать завтра, в воскресенье, — еще не придумал. Если будет хорошая погода — куда-нибудь поеду, а если будет дождик — поработаю дома.

Ну вот и все подробности о моем житье-бытье. Могу одну новость сообщить — в лесу сегодня было много комаров. А вас там они не беспокоят?

Спокойной ночи, мои дорогие, крепко всех целую.

Ваш папа».

На следующий день, 18 июня, Дмитрий Михайлович послал своей семье последнее письмо, которое пришло в Москву 22 июня:

«От Ляли получил одну телеграмму, от вас весточки нет… Пишу вам и Ляле пока аккуратно каждый день. По-видимому, эту неделю пробуду в Гродно, а затем уеду, куда еще точно не надумал. По-видимому, в конце недели переберусь в Белосток. Новый адрес сообщу, а пока пишите по старому».

Из Гродно Карбышев собирался поехать 21 июня в Ломжу.

17 июня Д. М. Карбышев, П. М. Васильев и комендант Гродненского укрепленного района Н. А. Иванов выехали в Каунас в штаб 11-й армии к командующему генерал-лейтенанту В. И. Морозову для установления стыка между 3-й и 11-й армиями, так как ясной и четкой разграничительной линии между ними не было.

На обратном пути Карбышев, Васильев и Иванов вместе с офицерами штаба 11-й армии поехали осмотреть Алитусский мост.

Во время осмотра Алитусского шоссейного моста через Неман Карбышев встретился со своим бывшим слушателем по Военной академии имени М. В. Фрунзе майором Т. Б. Кублицким, который со штабом полка находился на полевом учении в пограничной полосе Прибалтийского особого военного округа.

Ему как начальнику штаба механизированного полка предстояло организовать и провести очередное полевое тактическое занятие. Тема включала многое: наступление усиленного стрелкового батальона на заранее укрепившегося противника с форсированием водной преграды, ее инженерным обеспечением, атакой переднего края обороны противника и военными действиями в глубине обороны.

На занятиях хотел присутствовать командир 33-й стрелковой дивизии генерал-майор К. А. Железняков, и штаб полка особенно тщательно готовился к ним.

На рассвете 17 июня майор Кублицкий с командирами «воюющих сторон» и с начальниками спецслужб отправился в рекогносцировочную поездку. Как полагается в таких случаях, он выслал вперед боевое охранение.

Стоял погожий день. Рекогносцировка проходила успешно. Предварительно намеченное для проведения полевых занятий место в районе Кибартай, Калвария и Алитус оказалось удачным.

Работа закончилась лишь после того, как было уточнено все предусмотренное планом, вплоть до общих ориентиров, средств связи, сигнализации.

Осталось невыясненным то, что приходится решать в процессе учения каждому участнику «боя» самостоятельно. Таких вопросов, как обычно, бывает больше, чем заранее предусмотренных.

Довольные результатами дня, Кублицкий и его товарищи по штабу полка решили немного отдохнуть.

Облюбовали живописную опушку леса, на берегу Немана, поблизости от Алитусского моста.

Подъезжая к берегу, заметили военных, — на дороге стояли автобус, выкрашенный в защитный цвет, и автомобиль эмка. Большая группа командиров осматривала Алитусский мост. Среди них Кублицкий узнал генералов Карбышева и Зотова.

Очевидно, военные заканчивали первую половину своего рабочего дня, так как ординарцы вынесли из машин скатерти, разостлали на траве, принесли термосы, посуду, хлеб и начали разливать в тарелки щи и накладывать в миски гречневую кашу.

Кублицкий подошел и представился старшему по званию генерал-лейтенанту Карбышеву, отрапортовал кратко о целях, задачах и составе его рекогносцировочной группы. То, что на предстоящем полевом учении предусматривается также преодоление водной преграды, заинтересовало Дмитрия Михайловича. Он не преминул задать Кублицкому несколько вопросов: где, когда и с помощью каких средств будет осуществляться переброска через реку людей, артиллерии, обозов…

Дмитрий Михайлович пригласил Кублицкого к «столу», и тут, за обедом, завязался оживленный разговор. Сосед Дмитрия Михайловича, пожилой полковник инженерных войск, заметил, что надо добиваться, чтобы исполнитель, будь он офицер или солдат, всегда хорошо представлял возложенную на него задачу, четко и конкретно знал круг своих обязанностей.

В разговор вмешался Дмитрий Михайлович:

— В солдате прежде всего надо видеть человека.

Карбышев говорил медленно, обдумывая каждое слово. Суть его рассуждений сводилась к тому, что исполнение любой работы зависит главным образом от личных качеств руководителей и исполнителей. Профессиональные качества наших людей неуклонно повышаются вместе с ростом их сознания. В наших условиях командиру уже недостаточно быть просто хорошим военным специалистом — ведь он отвечает не только за подготовку и выполнение боевого задания, но и за мысли, дела и судьбу подчиненных ему людей. Командир должен быть в одно и то же время и учителем, и воспитателем, и начальником, а также другом, товарищем, советчиком и служить подчиненным образцом человека и военного специалиста.

— Долг командира, — продолжал Карбышев, — дать подчиненному соответствующее воспитание, военные знания и развивать его как личность, сознающую свои обязанности перед Родиной. Нам нужны такие командиры-специалисты, у которых хорошие знания сочетаются с высокой культурой и чувством человеческого достоинства.

Немного помолчав, Дмитрий Михайлович неожиданно обратился к Кублицкому:

— А вам, товарищ майор, как руководителю полевого занятия, я позволю себе напомнить одну старинную пословицу: «Не зная броду, не суйся в воду». Вы догадались, что я имею в виду? — Карбышев в данном случае недвусмысленно намекнул на то, что перед каждой переправой необходима тщательная разведка водной преграды самим командиром.

Когда обед кончился, Кублицкий, получив разрешение Карбышева на дальнейшее выполнение задания, поспешил к своим товарищам и поделился с ними услышанным от Дмитрия Михайловича.

А Карбышев и сопровождавшие его офицеры, вернувшись из Каунаса в Гродно, снова совершили объезд района Августовского леса и канала. Дмитрий Михайлович придавал особое значение оборонительным линиям у берегов Немана и Августовского канала.