Сергей Курёхин. Безумная механика русского рока - Александр Исаакович Кушнир
Мало того что об этой импровизации не догадались в эфире, но спустя годы никто не врубился, что именно происходило тогда в стенах «Би-Би-Си». Курёхин изящно применил новые технологии, выдав в режиме live крутейшую импровизацию, где реальность перемешивалась с мифологией, сдобренной для правдоподобности множеством «достоверных» деталей.
Эта техника «впаривания» была отработана у Сергея достаточно давно. К примеру, в волшебные времена сотрудничества с Андреем Тропилло Капитан рассказывал друзьям-музыкантам, что раньше на месте Дома юного техника на Охте, где записывались альбомы «Аквариума», «Кино» и «Зоопарка», росло огромное дерево — до тех пор пока в него не попала молния. Поэтому теперь это святое место, и здесь всё должно срастаться и получаться.
«Сергей любил заниматься мистификацией с серьезным лицом, — вспоминает Тропилло. — Причем чем сильнее он мистифицировал, тем серьезнее становилась его физиономия. Будучи человеком улыбчивым, он вдруг становился серьезным и начинал нести пургу. И никогда не признавался, что это пурга. А, наоборот, начинал изъясняться еще более наукообразно».
Оглядываясь назад, несложно заметить, что со времен передачи «Ленин — гриб» Капитан резко прогрессировал как спикер. Теперь он открещивался от образа ученого-грибника и смело шел на любые эксперименты с имиджем. К примеру, во время телепередачи «Астрология любви» Курёхину задали очередной вопрос по мотивам ленинской мистификации. Сергей Анатольевич по-бандитски растопырил пальцы, «включил» образ «нового русского» и сказал гнусавым голосом: «Какие еще грибы? Мы говорим о серьезных вещах, о грибах все уже давно забыли... Ваше LSD не канает, уже никто не ездит на LSD. Сейчас все едут на моднейших галлюцинированных кислотах! Расщепление кислоты в организме дает настоящую оттяжку. А если вы еще и слушаете дэд-техно, то вы отъезжаете».
«В чем состоял стиль общения Курёхина? — рассуждает автор одного из самых удачных интервью с Капитаном журналист Влад Бачуров. — Это моментальный ответ. Он не давал собеседнику возможности продолжить беседу и быстро переводил разговор в другую плоскость. Ему было всё равно, о чем говорить. Главное, чтобы было смешно и все это обсуждали».
Действительно, Капитан был легок на подъем и с радостью вписывался в любые псевдонаучные авантюры и круглые столы. Выступая на философском факультете в рамках публичной дискуссии «Что такое постмодернизм?», Курёхин устроил для студентов незабываемый хэппенинг. Сергей назвал свой доклад «Сакральный смысл постмодернизма» и вместо рассуждений о Бодрийяре и Дерриде развесил на доске советские плакаты на тему «Как бороться с мухами». А затем, фантастически имитируя научный дискурс, в течение сорока минут вещал на охреневшую аудиторию про перекрестные способы оплодотворения мух-дрозофил. Как вы догадываетесь, о постмодернизме в монологе не было произнесено ни слова. Но когда Капитан закончил лекцию и под шквал аплодисментов забрал с собой плакаты, два последующих докладчика категорически отказались от выступлений.
Осенью 1993 года на перфомансе в Доме дружбы народов либретто к музыкальному спектаклю «Три шага в бреду» представляло собой набор голимых «телег». В рамках этих гонок по вертикали Курёхин в течение получаса раскрывал методологию понятий «импровизация», «мастурбация», «провокация» и анонсировал концерты в психиатрических клиниках Санкт-Петербурга.
«Я буду еще долго говорить, — задумчиво произнес Маэстро. — Потому что наша цель — постараться избежать каких-либо музыкальных звуков. Но поскольку это концерт, то мы вынуждены будем пользоваться языком, который называется «язык музыки». К моему большому сожалению. Но это опять же следствие того, что мы еще не настолько совершенны, чтобы избавиться от эмоций. Избавиться от музыки. Избавиться от чувств».
Как-то раз, откровенничая с Сергеем Летовым, Капитан рассказал, что своеобразным идеалом для него является американский рэпер Grandmaster Flash, который во время бесед с журналистами успевал проговаривать до 120 слов в минуту.
«Идеальное интервью — это когда я стою в мундире американской армии и с бешеной скоростью сыплю непонятными фразами, — смеясь, рассказывал Сергей Анатольевич. — И еще обязательно надо вставлять в монолог побольше фамилий ученых и цитат известных философов и феноменологов».
Когда этот брызжущий поток фантазии достигал Альбиона, интервью Курёхина становились еще более дерзкими. В архивах «Би-Би-Си» сохранился монолог Капитана в эфире серьезного радиоканала Radio 3, в котором Маэстро в ответ на вопрос о музыкальных предпочтениях внезапно начал в пулеметном темпе читать рэп на английском языке: I like rap-music, I like Chaikovsky and rap...
На одной из питерских телесъемок Курёхин устроил целую акцию. «В какой-то момент я верил, к примеру, в астрологию, — исповедовался Капитан молоденькой журналистке. — А потом перестал верить. Потому что понял, что легко могу поменять свой знак. По календарю я Близнец... А хотите, сейчас стану Раком?» И, глядя на ошалевшего оператора, становился на четвереньки, буквально захлебываясь от смеха.
«Когда Сергей давал интервью, было такое ощущение, словно у него шило в жопе, — вспоминает фотограф Андрей Усов. — При этом любопытно было наблюдать, как прямо на глазах он создавал кружева нового русского языка».
У исследователей творчества Курёхина существует не совсем верное представление о том, как Капитан относился к своим интервью. Многие до сих пор думают, что это была чистейшая импровизация. Однако несколько питерских журналистов признавались автору, что когда они давали Сергею интервью на вычитку, то получали обратно радикально переделанный текст. Причем не только ответы, но и вопросы. И это происходило не случайно.
«У Курёхина был ярко выраженный литературный дар, — вспоминал впоследствии Аркадий Драгомощенко. — Это очень мобильное, очень легкое мышление с постоянным пониманием неизбежности и необходимости стирания, подрывания того смысла, который только что был произведен. Этот прием очень впечатляет и разбивает всякую инертность восприятия: мы ожидаем одно, а получаем совершенно другое! Так возникает ощущение необыкновенного объема и невероятного количества информации. Я бы назвал этот прием “интуитивно мастерским синтаксисом”».
В рамках многочисленных телепередач вместе с ведущими «Пятого колеса» Сергеем Шолоховым и Виталием Потемкиным Капитан с завидным постоянством стал взрывать сознание зрителей. Это было целое направление новой журналистки — резкое, остроумное и провокационное, основанное на глубоком знании научных тезисов и доктрин.
«Если бы не было Капитана с его взрывоопасными интервью и идеями, не было бы и Жириновского, Анпилова и Лимонова, — утверждал в конце 1990-х Тимур Новиков, дизайнер-оформитель «грибной идеи». — Думаю, что не было бы позднее и Ельцина с его публичными танцами».
Это была, без сомнений, школа Курёхина.
Еще в конце 1980-х у Капитана появилась целая плеяда последователей — от философа
