Деймон Хилл - Мир Формулы-1 изнутри

[…]

— Помните весну 1933-го?

В этом году со всем экипажем в Атлантике потонул гигантский американский дирижабль «Акрон». Соединённые Штаты отпраздновали первую «мокрую» ночь, после тринадцати лет сухого закона, в которой американцы литрами заливали в свои глотки вожделенный алкоголь. Некая Элли Байнхорн[20] совершила беспосадочный перелет из Берлина в Стамбул. Принц Вильгельм Прусский, младший сын кронпринца, женился без разрешения папы на девице Доротее фон Сальвиати. В берлинском «Немецком театре» Генрих Георге и Аттила Хербиргер играют главные роли в «Вильгельме Теле». Зрители проводят параллели между шляпой тирана Геслера и свастикой Гитлера...

В Германии в то время счет безработным идет на миллионы. Всем пенсионерам выдают «государственное масло» по два гроша за килограмм. Пара туфель — последний шик! — стоит тогда около 8,40 рейхсмарок, а графинчик кофе в берлинском «Мокка-Эфти» всего лишь 31 пфенниг.

Ясновидящего Хануссена нашли мёртвым в заповеднике недалеко от автобана Берлин-Дрезден. В Рейхе ввели смертную казнь через повешение. Броненосный крейсер «Адмирал Шеер» сошел со стапеля, Геббельс объявил бойкот еврейских магазинов, вводится в строй первый концлагерь... а в берлинской «Народной сцене» играют «Много шума из ничего»... Помните?

В то время маршал Итало Бальбо, губернатор итальянской колонии Ливии, открыл вновь построенную гоночную трассу Триполи, самую быструю в мире.

Этот трек — полная противоположность карусели Монте-Карло.

Он имеет длину 13,1 километр и состоит из серии вытянутых в длину поворотов. Здесь можно ехать со средней скоростью 200 км/ч — и сломать себе шею.

Гонщики это знают. И организаторы — тоже. Хитрые господа используют этот стимул. Им нужны шум и реклама для Италии, «Imperium Romanum» Муссолини. И особенно — для маршала Бальбо, свежеиспеченного губернатора, элегантного спортсмена, лелеющего собственные тайные честолюбивые замыслы.

Учреждается лотерея. За месяцы до гонки по всей Италии продаются билеты. Одна штука стоит одиннадцать лир. И с помощью этих смешных одиннадцати лир можно стать миллионером...

За три дня до гонки жребий определяет тридцать главных победителей. Каждый лотерейный билет несет на себе номер одной из тридцати стартующих машин. Тот, кому достался номер будущего победителя, станет победителем лотереи. Он сможет забрать семь с половиной миллионов лир. Тогда это больше чем один миллион рейхсмарок.

Вечер перед стартом. Некий господин со щечками хомяка и заплывшими глазками просит сообщить о себе в отеле Акилле Варци.

[…]

Когда лысый человечек входит в комнату Варци поднимается ему навстречу:

— Чем могу служить?

— Меня зовут Энрико Ривио, торговец деревом из Пизы. Мне надо срочно с вами переговорить, сеньор. Он запинается. Его взгляд останавливается на Софии. — Только... гм... совершенно конфиденциально, понимаете?

Варци кивает женщине:

— Пожалуйста, София — оставь нас одних. Только на одну минуту.

София тушит сигарету и выходит в соседнюю комнату. Варци пододвигает себе стул.

— Итак, что я могу для Вас сделать?

Ривио нервно сглатывает, — Это можно выразить двумя словами: выиграть гонку!

— И только для того, чтобы это сказать, вы специально прилетели из Пизы в Триполи?

— Не только поэтому. Я владелец лотерейного билета, на котором стоит номер Вашей машины!

Варци тихо присвистнул сквозь зубы. – Смотри-ка, значит, это Вы — тот человек, который хочет нажиться на моей победе? Очень рад нашему знакомству.

— Почему так горько, сеньор?

— Не понимаете? Вы получите семь с половиной миллионов, если я выиграю. А я получу только подачку из стартовых денег. Моя ставка — это жизнь и здоровье, а Ваша — эти несчастные одиннадцать лир!

— Такой легкой наживы я не хочу, — горячо говорит Ривио. Он выделяет каждое слово:

— Если Вы завтра выиграете, Вам будет принадлежать больше трети моего приза — я предлагаю Вам три миллиона!

— Черт возьми! — Варци испытующе смотрит на толстяка. — Вы ведь вряд ли делаете это из любви к ближнему?

— Можете называть это как хотите. В любом случае это честное предложение. Вам осталось только выиграть.

— Если бы это зависело только от меня! Вы забываете, что есть еще другие гонщики, которые кое-что понимают в своем деле. Подумайте о Нуволари, маленьком Борзачини, Кампари. Не говоря уже о Широне.

Ривио взмахивает своими толстыми, украшенными кольцами руками. — Три миллиона, это много денег, синьор Варци. Даже если их разделить на две или три части...

Варци прикрывает глаза, раздумывает. Потом он холодно спрашивает: — Сеньор Ривио, кто гарантирует мне, что Вы сдержите свое обещание?

Толстяк вытаскивает из кармана бумагу: — Вот, мой нотариус уже подготовил договор. Все в полном порядке.

Варци просматривает документ. Затем он аккуратно складывает его и прячет в бумажник.

— Хорошо, сеньор, я посмотрю, что можно сделать.

— Минутой позже он один. Минуту медлит и поднимает трубку телефона.

— Коммутатор? Соедините меня пожалуйста с сеньором Нуволари. А потом с сеньором Борзачини...

На дворе — 7 мая 1933-го. «Гибли» — горячий ветер пустыни — дует по равнине Триполи. Новая гоночная трасса подобно белой ленте извивается между пальмовыми рощами и жёлтым песком. Воздух колеблется над бетоном. Термометр показывает 38 градусов в тени.

На трибунах потеет чинная публика: офицеры в роскошных мундирах, полные достоинства колониальные чиновники, толстые владельцы плантаций, богатые арабы в белых бурнусах. А между ними — красивые, элегантные женщины.

В одной из лож собралось странное общество, владельцы тридцати лотерейных билетов: недалёкий мясник из Милана, печальная пенсионерка из Флоренции, почтовый служащий, коммерсант, студент, ремесленник, рабочий, богатая вдова, туповатый барон. Среди них пыхтит полный господин с покрасневшей от возбуждения лысиной: сеньор Энрико Ривио, торговец деревом из Пизы. Тридцать человек, собранных вместе судьбой, волнуются и надеются на победу их гонщика. Тридцать человек, для которых маленький отпечатанный клочок бумаги означают самую большую надежду их жизни...

Тридцать машин стоят на старте. Над пустыней разносится рев десяти тысяч лошадиных сил. Маршал Бальбо, в парадной форме и с ухоженной бородой, опускает зелено-бело-красный флаг. Гонка начинается.

Это была очень странная гонка, полная захватывающих и необъяснимых происшествий. Три машины помчались вперед как выпущенные стрелы: Нуволари на своей красной Alfa, сразу за ним маленький Борзачини, потом Кампари, толстый мастер гонок, который, кроме того, еще и тенор в миланской «Ла Скала», и чей дядя владеет знаменитой ликёрной фабрикой.