У. Мор - «Летучий голландец» Третьего рейха. История рейдера «Атлантис». 1940-1941

Когда капитан, выглядевший великолепно в парадном одеянии, вышел на палубу, матросы благочестиво запели «Я спустился из райских высот». Это был шок для религиозной чувствительности Рогге, но он понял, что люди руководствовались только лучшими побуждениями. В тот вечер мы ужинали вместе с командой, которая проявила себя с самой лучшей стороны во время нашего похода и которую ожидало впереди еще много трудностей. Наше торжество имело ностальгический оттенок, еще более усилившийся из-за новостей о начавшихся бомбежках дома. Мне особенно запомнилось, как наш сигнальщик Винтер, обычно веселый, заводной человек, душа любой компании, тихо сидел и грустно рассматривал фотографию оставшихся дома детей и жены.

На этой вечеринке мы получили редкую возможность услышать открыто высказываемые мнения команды, из которых стало ясно, что романтических иллюзий, окружавших поход «Атлантиса», изрядно поубавилось. Было очевидно, что большинство резервистов, несмотря на безусловную преданность кораблю и капитану (в этом мы ни минуты не сомневались), были уже сыты по горло. Женатые люди хотели вернуться домой, хотя неженатые были вроде бы не против «пересидеть» войну на Кергелене. Это был вечер откровений и неожиданных открытий, и позже, когда над темными водами разнесся вечерний гимн, я долго размышлял об услышанных откровениях. В конце концов я пришел к выводу, что беспокоиться не о чем. В команде были хорошие надежные ребята. Нас, офицеров, тоже угнетала перспектива войны, теперь грозящей затянуться на неопределенный срок, но дурные предчувствия не мешали нам оставаться преданными делу. Так же обстояли дела и с матросами. Что бы они ни думали о политиках или о роли, которую эти господа предназначили им, они будут продолжать работать в команде. Правда, еще хотелось бы знать, ради чего? Что за причудливый рок повелел людям охотиться и убивать друг друга на океанских просторах, таких огромных, что люди по сравнению с ними кажутся пылинками? Но подобным философствованиям не было места на Кергелене, для этого просто не было времени, надо было справляться с явлением, благодаря которому эти острова получили название «Земля тысячи ветров».

Вахта на мостике была усилена, и в качестве предосторожности мы бросили второй якорь, хотя, несмотря на усиливающуюся ярость ветра, море оставалось относительно спокойным. Палуба была покрыта снегом, звезд не было видно из-за низкой облачности, и, когда свободные от вахты люди начинали петь рождественские песни, их товарищи оставались настороже. Они каждую минуту ожидали сигнала, после которого темноту разорвут вспышки орудий, и наши снаряды полетят в изящный серый корпус вражеского судна (на котором тоже поют рождественские песни).

Интересное Рождество… наводящее на размышления…

Во время нашего пребывания на Кергелене большинство матросов смогли провести на долгожданной земле не более нескольких часов. У людей было так много работы, что о длительной прогулке можно было только мечтать. В этом плане мне и сопровождавшим меня десантным отрядам повезло больше. В горах был обнаружен водопад, и нам было предписано найти способы и средства доставки чистой ледниковой воды на судно. Конгениальное поручение, хотя и предваренное предостережением Рогге:

— Только ради всего святого, Мор, не позволяйте Фелеру использовать для этой цели слишком много динамита!

Доставка воды на корабль оказалась делом непростым. Мы выяснили, что, для того чтобы использовать водопад, придется построить трубопровод длиной 1100 метров, который пройдет по почти отвесному склону, плоскому берегу и над водной поверхностью. Эта проблема была решена путем использования всех труб корабельных систем пожаротушения и перекачки топлива. Через двое суток танки «Атлантиса» были наполнены 1000 тонн самой чистой, холодной и освежающей жидкости, которую нам когда-либо доводилось пить. Операцию пришлось продумать с большой тщательностью, поскольку расстояние было большим, а труб в нашем распоряжении оказалось до обидного мало: в дело пошли все.

На нашу долю — не зря нас считали счастливчиками — выпало много приключений. Чтобы провести разведку местности, находящейся за пределами нашего ограниченного холмами рая, я организовал большую экспедицию. Мы исследовали ручей, текущий между безжизненными скалами и опасными болотами. Для этого нам пришлось совершить великолепную экскурсию, сопровождаемую веселым журчанием горных ручьев, вливающих свои чистые воды в мощные потоки, стремящиеся вниз — к морю. Пейзаж вызвал ностальгические воспоминания о юге Германии.

Притягательная сила гор оказала наиболее сильное влияние на наших баварцев, и, несмотря на мои постоянные напоминания о том, что целью нашей экспедиции являются поиски продовольствия, они продолжали завороженно созерцать окружающие красоты, мечтали о восхождении к сверкающей громаде ледника на горе Росс, возвышающейся над нами почти на 2000 метров. В конце концов я решил пойти на компромисс и предложил им подняться на более доступную (с моей точки зрения) гору. К несчастью, до меня слишком поздно дошло, что я, как ответственный офицер, должен их сопровождать. Наши баварцы оказались сущими горными козлами! Они легко взбирались наверх, цепляясь за едва заметные уступы и трещинки, я же, с большим трудом добравшись до вершины, был полумертвым от усталости. Стоила ли игра свеч? Я задумчиво оглядел раскинувшийся внизу дикий пейзаж — ничего подобного мне больше никогда не приходилось видеть ни раньше, ни впредь. Поверхность равнин казалась отполированной под мерцающими сквозь облака солнечными лучами. Они были совершенно плоскими — сказывалось действие ледников и безжалостного ветра. Я взглянул в сторону якорной стоянки. «Атлантис» казался маленькой детской игрушкой. Унылый пейзаж? Да. Безжизненный? Безусловно. Но тем не менее неизмеримо привлекательный для нас, так долго не видевших земли. Да и неизвестно, когда мы увидим ее в будущем. Короче говоря, мы вдоволь напились из источника духовных радостей и перешли к нуждам телесным, то есть к цели нашей экспедиции. Водой мы себя обеспечили, теперь хотелось бы добавить к ней еды. Но где ее взять? На этой земле не цвели цветы, не было даже деревьев, которые могли бы оживить безрадостную черно-белую гамму ледников и гранита. Животных здесь не было, птиц тоже. Что же делать? Как выяснилось, Кергелен мог предложить нам только одно растение — капусту.

Этот низкорослый, чахлый овощ был частью местной дикорастущей флоры, которую, кроме него, составляли редкие клочья травы и мох. Зато его было много. Мы собрали довольно много капусты, чтобы команда могла попробовать. В сыром виде овощ оказался совсем не плох, но готовить его было невозможно, при нагревании он начинал распространять отвратительный запах, быстро наполнявший все помещения корабля.