Евгений Фокин - Хроника рядового разведчика.

Это, по-видимому, и спасло плотину от взрыва в первый день боя 21 февраля. Приведенным высказываниям пленного офицера можно верить, так как немцы в тот момент располагали достаточным количеством сил и средств для уничтожения или локализации действия подразделений спецотряда. Поэтому внимание немцев в основном было приковано к взводу разведки Дышинского, так как он находился в непосредственной близости к шлюзам плотины.

Под вечер ко второму домику от плотины, в котором расположился полковник В. И. Щербенко, автоматчики привели пленного. Он был средних лет, вид далеко не бравый — кланялся, беспрерывно бормотал: «Гитлер — капут!»

— Только стрелял по нам, гад! Пятнадцать минут тому назад убил моего друга, а теперь Гитлера вспомнил, — не выдержал один из бойцов, доставивших пленного.

Захваченный пленный показал, что по западному берегу, в районе Рабочего поселка, оборона немцев состоит из отдельных траншей и приспособленных для боя домов. Всего в районе между водохранилищем и безымянным ручьем — до пехотного батальона, усиленного орудиями и минометами, перед которым поставлена задача — задержать продвижение русских войск.

В этот домик, на огонек, заглядывали многие. Вскоре сюда собрались вместе с проводниками и выбравшиеся из-за проволоки бойцы.

— Живой? Натерпелся страху? — поинтересовался Дышинский у проводника.

— Живой, — еле шевеля негнущимися губами, цедил Саша. — Внутри все закоченело, а ноги, кажись, отморозил. А вот страху натерпелся! Что было, то было. Ужасное состояние. А когда видишь, как все ближе и ближе ложатся очереди и следующая, возможно, будет твоя... Хотели было податься к домам, но не удалось — рассвело. Нас засекли снайперы, а они знают свое дело: выстрел — и нет человека. Поэтому и пришлось лежать весь день практически без движения. В валенках и то очень холодно.

— Я тоже такое испытывал. А сейчас мы тебя отогреем. Ребята, где водка? Угощайте его от души. — Это наш проводник Саша Филатов. — Ноги ему надо как следует растереть.

Вчера, сами понимаете, было не до знакомства. И на паренька градом посыпались вопросы.

— Расскажи им о себе, Саша, так будет лучше, — посоветовал лейтенант.

И Саша рассказал:

— Когда началась война, мне исполнилось 15 лет. Был в оккупации. С весны сорок третьего — член подпольной группы Союза добровольного общества ликвидации фашизма (СДОЛФ). С октября — боец истребительного батальона. Командовали нами коммунисты П. Чухно и И. Передня. В конце ноября по рекомендации командования этого батальона и второго секретаря горкома партии товарища Юдина я в числе других был направлен в диверсионно-десантную группу, которая находилась в Днепропетровске. Там же в декабре вступил в комсомол. Днями был направлен в распоряжение командования 37-й армии. Перед тем как принять в отряд, со мной долго и обстоятельно беседовали. Беседовал со мной и командир спецотряда, и начальник штаба. А теперь вот у вас.

— А кто конкретно тебя выбрал или рекомендовал проводником?

— В отряд попал по рекомендации второго секретаря горкома партии Юдина, хорошо знавшего нашу семью...

— Как, подходящая кандидатура? — поинтересовался Дышинский. — Берем во взвод?

— О чем речь! Свой парень! — закончил Шапорев и дружески похлопал Сашу по плечу.

Вечером в штаб отряда был вызван лейтенант Дышинский...

— Скоро ты останешься хозяином на этом берегу, — сказал, обращаясь к нему, Шурупов. — Теперь, когда электрозапалы на шлюзах обезврежены, ваша основная задача — сковать огнем и маневром действия противника.

Поздно вечером из взвода Дышинского по приказу Шурупова была отозвана группа Веревкина, перед которой была поставлена задача — найти надежное место для переправы на тот берег автоматчиков и разведчиков.

Под шелест пулеметных очередей саперы благополучно добрались до реки. Здесь Левкович спустился на лед и приступил к обследованию. Несмотря на осторожность, лед под ним провалился, и он по грудь оказался в воде. Выбравшись с помощью товарищей из ледяной купели, он продолжал выполнять начатую работу. Тогда старшина Веревкин спустился немного ниже по течению. Но здесь и ему не повезло — у противоположного берега он провалился в воду. Мерзли руки, ноги, мороз мертвой хваткой терзал тело. Отползли еще ниже по течению. Веревкин снова вышел на лед и снова провалился. И только через некоторое время с третьей попытки удалось найти такое место, где лед хотя и потрескивал, но выдерживал нагрузку от ползущего человека.

Левкович с Веревкиным перебрались на другой берег и тщательно его обследовали. Хоть это и казалось невероятным, но им удалось установить, что мин на той стороне около реки не было. А это уже многое значило. Оценив сложившуюся ситуацию, они решают усилить лед в районе найденной переправы, для чего используют подручные материалы, которые имелись в поселке, — доски, двери. После завершения этой операции часам к двенадцати ночи Веревкин доложил Шурупову о выполнении поставленной задачи и о том, что противоположный берег не заминирован. Веревкину Шурупов разрешил обсушиться. Но где? Теплого очага нет. А мороз брал свое. Старшина замерзал, он это чувствовал всеми клеточками своего коченевшего тела. Холод постепенно проникал вглубь, леденил сердце. Неужели конец? Свое спасение Веревкин видел только в движении. Оставшись в неотапливаемом помещении, он принялся шагать взад и вперед, сильно размахивая руками, приплясывая, а потом снова начиная в неистовом темпе шагать и шагать по комнате. Мороз есть мороз, он колол и жег огнем его коченевшее, готовое застыть тело. А он вопреки этому ходил и ходил как заведенный автомат, стуча ногой по ноге, шевеля плечами и неистово махая руками. И находясь в промерзшем помещении в течение нескольких часов, ему удалось теплом собственного тела слегка подсушить на себе одежду. Из этого же дома он вел наблюдение и огонь. Здесь на его глазах был убит однополчанин Яков Островский.

Выполнение операции продолжалось. Командир отряда, получив данные о том, что путь к Рабочему поселку открыт, принимает решение захватить поселок.

Около полуночи первыми в сопровождении саперов через Саксагань по двум наведенным переправам перешли штурмовые группы Дьяченко, Нестерова и Лебединцева под командованием Мясникова.

Для немцев это было полной неожиданностью, они были захвачены врасплох: одни из них отдыхали, другие занимались приготовлением пищи. Был захвачен пленный.

Командир отряда, выслушав Мясникова о захвате нами в Рабочем поселке располагавшихся по улице Севанской шести домиков, решил не медлить, а перенести на ту сторону свой штаб. Он отчетливо представлял, что с утра противник попытается вернуть только что утраченные позиции. Ему надо быть там, среди своих бойцов, чтобы самому видеть и оперативно реагировать на действия противника. На этой стороне, в Стахановском, он решил оставить вспомогательный узел связи с радистами и телефонистами.