Полководцы эпохи Александра II - Алексей Васильевич Шишов
Итог борьбы за Ловчу был таков. Русские войска взяли город упорным штурмом, овладев вражескими укреплениями на горе Червен Бряг и вдоль берега Осмы. Остатки турецкого гарнизона (400 человек) с трудом спаслись благодаря пересеченной местности от преследования конников Кавказской казачьей бригады полковника Тутолмина. Тот ввел в дело все свои десять сотен и все конные орудия. Отличился Терский эскадрон императорского конвоя под командованием штаб-ротмистра П.К. Кулебякина и Владикавказский казачий полк. Отряд Рифата-паши перестал существовать как таковой.
В день взятия Ловчи мушир Осман-паша сделал попытку прийти на помощь отряду Рифата-паши. Турки в числе около 12 тысяч человек (18 батальонов) вышли из крепости и атаковали позиции 4-го корпуса генерала П.Д. Зотова. Но османы сразу попали под сильный заградительный огонь русской артиллерии и отступили обратно за крепостную ограду. Полководец султана опасался далеко уходить от крепости: противник мог воспользоваться таким случаем.
Турки в бою за Ловчу потеряли только убитыми 2 тысячи человек. Их иррегулярные отряды (ополчение) рассеялись. Победители понесли в бою за Ловчу относительно большие потери – из строя выбыло около 1500 (по другим данным – 1700) человек. Это был один из первых примеров, как в ту войну свобода Болгарии давалась русской армии дорогой ценой в тысячи и тысячи человеческих жизней.
Дело под Ловчей показало, что выход мушира Османа-паши из Плевны в поле мог оказаться для него поражением. Но здесь сыграла роль несогласованность в действиях командиров 4-го и 9-го корпусов (Зотова и Криденера). Военный министр Д.А. Милютин в своем «Дневнике» сделал такую запись:
«Таким образом, и на этот раз, когда неприятель осмелился наткнуться с 25-ю тысячами на наши два корпуса, наши стратеги не умели воспользоваться благоприятным случаем побить противника, а удовольствовались тем, что отбили его нападение».
На таком фоне ловчинских событий инициативные и решительные действия М.Д. Скобелева как военачальника смотрелись совсем в ином свете. Они дали ему славу и признание.
Дальше последовало ожидаемое решение главнокомандующего Дунайской армией: он дал Скобелеву самостоятельность в командовании отдельным отрядом, выделив его из состава войск, подчиненных князю Имеретинскому. Ему предстояло действовать против осажденной Плевны с юга.
…Во время третьего штурма стратегически важной крепости Плевна, где находилась лучшая армия султана Абдул-Гамида (Абдул-Хамида II), генерал-майор М.Д. Скобелев командовал левофланговым отрядом, который по диспозиции наступал на юго-западную окраину Плевны. Ему предписывалось овладеть двумя расположенными здесь турецкими редутами и тем самым взломать систему крепостной обороны.
Характер местности не способствовал успеху наступления скобелевского отряда. В «Описании русско-турецкой войны 1877–1878 гг. на Балканском полуострове» о том говорится так:
«Для того чтобы достигнуть Скобелевских редутов, атакующим войскам предстояло спуститься по пологому, покрытому виноградниками северному скату третьего гребня в лощину, по которой в обрывистых, труднодоступных для артиллерии берегах протекал Зеленогорский ручей. Через этот ручей был устроен всего только один, очень непрочный, мостик. Перейдя Зеленогорский ручей, нужно было на протяжении около ста сажен подняться по очень крутому скату на высоту, где были расположены турецкие укрепления.
Последние состояли из двух, сильной профили, редутов – Скобелевского № 1 (Каванлык) и Скобелевского № 2 (Иса-Ага), соединенных между собою глубокою траншеей, и из линии стрелковых ровиков, вырытых впереди на скате. От редута № 1 шел в северном направлении траншейный ход сообщения, выходивший на дорогу из главного лагеря к редуту Баглар-баши».
Около 15 часов скобелевский отряд пошел на штурм редутов. Наступавшие в первом эшелоне пехотные Владимирский и Суздальский полки, неся большие потери от огня неприятеля, вынуждены были залечь у Зеленогорского ручья.
Безвестный стрелок 3-й бригады оставил рассказ о том, как начиналась атака «Скобелевских редутов»:
«…Чуть стало светлеть, мы поднялись и двинулись к Зеленым горам, где канонада усиливалась. Прошли шоссе, изрытое гранатами, и спустились в лощину перед Зелеными горами. Генерал Скобелев вчера взял первый гребень, и теперь там стоял с частью отряда. Мы пошли в сферу пуль, то и дело они посвистывли вокруг нас, несколько человек уже ранило. Бой разгорался, со всех сторон гудели орудия.
Нас остановили в лощине и приказали лечь, мимо пронесли уже несколько раненых из передовых частей. Бешеная ружейная стрельба, все учащаясь, обратилась в непрерывный вой, отдельных звуков не было возможности уловить, пули целыми тучами проносились над нами, этот ад продолжался целые часы, как будто гигантская машина, заведенная невидимой рукой и посылавшая тысячи смертей. Вот еще два батальона двинулись вперед, и нас придвинули ближе к гребню.
Вдруг среди этого часа раздался барабанный бой к атаке, и спустя несколько минут музыка заиграла марш. Торжественные звуки стройно лились и ободряли нас всех, мы жадно прислушивались к ним, зная, что в это время передние батальоны идут на штурм, а мы лежа крестились и говорили:
– Господи, помоги им!
Чуткое ухо силилось уловить победный крик «ура!», но его все не было; вот около нас проскакала вперед батарея, сильные кони вырывали орудия, врезавшиеся колесами в рыхлую землю виноградника. Но что такое? Музыка вдруг как-то сфальшивила, издала несколько отрывистых звуков и оборвалась, барабаны тоже не были слышны, только где-то один что-то бил; как-то тоскливо сделалось: значит, неудача.
Но вот надежда: генерал Скобелев подскакал с казачьим конвоем, светлый и радостный, как день.
– Ребята, – сказал он, – сегодня именины нашего государя, вон с той горы он смотрит на вас, надо его порадовать сегодня, победа нам нужна, ее ждет вся Россия.
Оглушительное «ура!» было ответом, генерал поскакал вперед, солдаты его крестили. Недолго мы здесь лежали, прискакал адъютант и передал приказание двинуться нам на штурм редутов; мы встали и пошли; я с ротой опять был в первой линии. Взойдя на гребень, вот что мы увидели: возвышенность, на которой мы находились, спускалась к маленькому ручейку и затем полого подымалась на совершенно чистую гору, увенчанную двумя большими редутами.
В этой долине смерти уже тысячи раненых лежали, шли, ползли; за разными прикрытиями сидели стрелки и стреляли. Турецкие редуты изрыгали смерть, их почти не было видно за дымом и огнем, тысячи гранат бороздили долину, кажется, ее нельзя было пройти, а между тем мы шли быстро и стройно.
Едва мы спустились вниз, как гранаты и пули стали вырывать у нас целые ряды; мы шли, а за нами оставался след убитых и раненых…»
Тогда Скобелев двинул вперед второй эшелон – пехотный Ревельский полк. Вскоре наступавшие опять были остановлены огнем турок. Скобелев послал в атаку свой последний, третий эшелон – пехотный Либавский полк и два
