Шерли Грэхем - Фредерик Дуглас

Мелодичный смех, раздавшийся за его спиной, заставил Фредерика обернуться. Смешной человечек неуклюже поднялся на ноги, и Мэри Хоувит, которая вышла в сад вслед за Фредериком, сказала:

— А это наш дорогой Ганс.

Андерсен почти не говорил по-английски, а Фредерик никогда не слышал ни одного датского слова, поэтому они могли только широко улыбнуться друг другу. Но поздно вечером, сидя у пылающего камина, Фредерик читал волшебные сказки Андерсена, а писатель, потягивая коньяк, следил за его выразительным темным лицом. Глаза их встретились, и они сделались друзьями.

На следующий день Дуглас стал расспрашивать Хоувитов об их переводческой работе и о том, как изучают чужие языки. Затем заговорил сказочник. Он говорил по-датски, и Мэри переводила. Он рассказывал о различных языках, их истории и развитии. Он говорил Фредерику о словах, об их символическом Волшебном смысле. И еще один темный уголок осветился в мозгу Фредерика.

Лето и осень 1845 года были очень дождливыми. Роберт Пиль, премьер-министр Великобритании, стоял у своего окна и смотрел, как водяные струйки барабанят по вымощенному булыжником двору. Но видел он перед собой не эти камни, не вымокшие стены. Он видел гниющие под дождем незрелые колосья пшеницы. Он знал, что надвигается кризис, и не был к этому готов.

Роберт Пиль принадлежал к партии тори. Его происхождение и воспитание, его правление в качестве министра по делам Ирландии, его политическая деятельность— все было самым тесным образом связано с консервативной партией. У премьера всегда было высокомерное выражение лица. Но это был честный человек, быстро набиравшийся государственной мудрости.

До начала 1840-х годов, несмотря на обширные индустриальные преобразования последних пятидесяти лет, в Англии еще сохранялось какое-то равновесие между промышленностью и сельским хозяйством. Фермеры могли прокормить большую часть рабочих на фабриках, в рудниках и во вновь возникавших городах. Однако население все росло, деревня приходила в упадок, и страна покрывалась сетью новых промышленных городов. Когда Пиль пришел к власти, Англия находилась в чрезвычайно бедственном положении. Надо было решить экономическую проблему — это премьер-министр знал. Он прислушивался к речам Джона Брайта, квакера-ткача из Ланкашира, и принимал у себя Ричарда Кобдена.

— В эту самую минуту в тысячах английских домов жены, матери и дети рабочих умирают с голоду.

Пойдемте со мной, и вы не будете знать отдыха, пока не накормите их, — говорил Кобден.

Кобден подкреплял факты логикой. Высокие таможенные тарифы, говорил он, препятствуют ввозу в страну продовольствия и самых необходимых товаров; помещики вздувают цены на пшеницу, обрекая рабочих на голод. Англия находится на грани социальной революции.

И тогда консерватор Роберт Пиль начал снижать таможенные пошлины. В 1842 году он ввел постепенно снижающуюся шкалу налогов на хлеб. Он старался переместить основную тяжесть налогов с бедняков на более зажиточные общественные классы и удешевить насущно необходимые товары. Роберт Пиль хорошо понимал, что без реформы не обойтись, однако ему не хотелось проявлять поспешность. И в этой излишней осторожности таилась его погибель.

Собственная партия отвернулась от Пиля. Виги тоже не доверяли надменному министру. Что замышлял этот тори, делающий вид, будто он действительно хочет ввести более низкие тарифы? Ирландцы ненавидели Пиля по-прежнему, потому что он твердо противостоял отмене уний. Католики были его противниками, потому что премьер высказывался за общие школы для детей различных вероисповеданий.

Однако самым настойчивым и бдительным врагом Роберта Пиля был Дизраэли. Ни на один день не забывал этот честолюбивый член парламента о том, что его не ввели в кабинет нового премьера. Это упущение Дизраэли воспринял как знак пренебрежения к себе лично. Мучительная ненависть к премьеру направляла каждый его шаг. Хитроумно, обдуманно, расчетливо действовал Дизраэли, чтобы расколоть ряды партии; он собирал вокруг себя молодых аристократов; он льстил им со свойственным ему остроумием и обаянием и нашептывал, что Роберт Пиль — их Роберт Пиль — предатель. Пиль собирается навязать стране закон о свободной торговле. Он намерен широко раскрыть ворота перед потоком чужеземных товаров, который затопит Англию.

Весной 1845 года Ричард Кобден поднялся в палате общин и потребовал отмены хлебных законов. Он говорил, что к сельскому хозяйству следует применить политику свободной торговли, указав, какую пользу она принесла развитию промышленности. Кобден решительно выступил пробив старого заблуждения, что заработная плата меняется в зависимости от цен на хлеб. Он громогласно заявил, что утверждение, будто заработная плата растет, когда хлеб дорог, и падает, когда хлеб дешевеет, не соответствует истине. Слушая его, консерваторы с окаменевшими лицами придвинулись поближе друг к другу.

Роберт Пиль уже не поддерживал хлебных законов. Он хотел, чтобы все «подъемные мосты», окружавшие Англию, были навсегда спущены. Но Пиль не знал, как сможет он, лидер консервативной партии, провести такие революционные преобразования. И он решил предоставить нынешнему парламенту следовать своим путем. На ближайших выборах Пиль обратится ко всему народу: он вовлечет в эту борьбу всю нацию. И народ снова изберет его в парламент; тогда уже он будет независимым от всех партийных связей и обязательств защитником свободной торговли.

Однако погода не склонна считаться с парламентскими выборами! В том же году в Англии не уродилась пшеница, а в Ирландии — картофель. Народ голодал, а хлебные законы не позволяли ввозить в страну зерно. Пиль созвал совещание членов своего кабинета, и там разразилась буря.

Кобден держал свои силы наготове, Были организованы массовые митинги, к участию в которых Кобден и Брайт привлекли всех, кто был в состоянии выступать. Фредерик Дуглас обращался к толпам людей на Пиккадилли, в доках и Гайд-парке. Вместе с Джоном Брайтом он побывал в Ланкашире. В Бирмингаме и других городах они говорили о праве рабочего на хлеб.

И вот однажды утром, за неделю до рождества, Брайт ворвался в тесную квартирку на Тейвисток-сквере, размахивая газетой.

— Мы выиграли! Мы выиграли! — кричал он. — Кабинет в целости, премьер-министр по-прежнему у власти, отмена хлебных законов утверждена! Мы победили!

Джеймс Баффем мигом вскочил с постели и схватил газету. Из отгороженной занавеской соседней клетушки появился Фредерик и радостно хлопнул по плечу маленького Брайта. На глазах у прядильщика Джона Брайта, сидевшего над веретенами, умирала от истощения жена. Он не успевал заполнить нужное количество шпулек, он недостаточно быстро прял. И жена умерла. Тогда Джон Брайт оставил свой станок и присоединился к приверженцам Ричарда Кобдена. Брайт крепко сжал руку темнокожего человека — нового своего друга, который так хорошо знал, что такое страдание и горе.