Белая эмиграция в Китае и Монголии - Сергей Владимирович Волков
Долг требует также упомянуть, что отрезанный от своей базы и не имеющий в своем распоряжении никаких средств, адмирал М.И. Федорович не только произвел полный расчет со всеми сопровождавшими его офицерами и чинами охраны, но также – конечно, в минимальных дозах – частенько помогал и многим морякам, прибывшим из Омска, буквально без ничего… Откуда изыскивал он средства и сколько на это потрачено энергии, конечно, знал только он сам. Сверх того, будучи не устроенным и сам, он всех сопровождавших его в командировке офицеров и матросов сумел устроить на частную службу.
Большое Русское Спасибо, к сожалению, отсутствующему адмиралу, всегда заботившемуся о своих офицерах и престиже морского ведомства.
Мало кому известно, ибо по своей скромности адмирал не считал нужным об этом распространяться, что хотя и в самый последний момент, но адмирал добился перед высшими властями приказа о восстановлении Владивостокского Крепостного района, причем в последнем восстанавливалось Морское управление, и приказ был отдан о назначении адмирала «Начальником Владивостокского Крепостного района и Командующим Боевыми Флотилиями Дальнего Востока»… Но не судил Господь…
Третья группа моряков прибыла из Благовещенска во главе с покойным капитаном 1-го ранга Шутовым{84} (лейтенант Белоусов{85}, Крапин{86}, мичман Йорк{87} и др.), и наконец, четвертая – буквально спасенная (также покойным) поручиком по Адмиралтейству Залогой{88}, во главе со ст. лейтенантом Вуичем{89}, перенесшая страшные лишения, с отмороженными конечностями, – прибыла из-под Хабаровска, с Амурской речной флотилии, бывшей в распоряжении атамана Калмыкова{90}.
Далее следуют господа офицеры, пробиравшиеся в Харбин из Приморья, Приамурья и других мест, как В.Н. Кондрашов{91}, врач флота Н.Н. Волховской{92} и др.
После окончания работ на концессиях Восточной линии Кит. Вост, железной дороги в Харбине адмирал М.И. Федорович поселился оседло, и у него зародилась мысль об объединении моряков военного флота, подобно тому как в это время по инициативе штурмана дальнего плавания Михайлова намечалось к образованию общество моряков торгового плавания, или, как тогда называл его инициатор, «Общество Моряков Соленой Воды».
Приглашенные 6 ноября 1924 г. адмиралом моряки «за гусем» высказались за необходимость дальнейшего общения и организацию докладов и более регулярных собраний.
Первое организационное собрание в другой знаменательный день для флота – 6 декабря, в день Праздника Флотских Экипажей, состоялось на квартире лейтенанта Дмитриева, коему, как работавшему в сборнике «Весь Харбин», и было поручено, по имеющимся у него адресам, собрать к себе господ морских офицеров, что и сделало Дмитриева первым фактическим секретарем кружка. На квартиру Дмитриева прибыли девять человек: К.А. Федорович, ст. лейтенанты Кондрашов и Жемчужин, лейтенанты Серапивин{93}, Малявин{94}, Ульрих{95}, Дмитриев, мичман Васильев{96} и поручик по Адм. Запрудин. Кружок морских офицеров в Харбине получил бытие, и трое офицеров, бывшие свидетелями его рождения, таким образом, являются сегодня одновременно с кружком и юбилярами, и по случайности – его президиумом, ибо В.Н. Кондрашов его председатель, М.И. Запрудин казначей, а нижеподписавший – секретарь. Из прежних шести основателей адмирал Федорович, Дмитриев и Малявин здравствуют в Шанхае; Серапинин в Австралии, а мичман Васильев отнесен нами на кладбище – мир его праху! И только Ульрих, хотя и в Харбине, но изгнан, ибо, согласно единогласному постановлению общего собрания кружка от 30 декабря 1930 г., всякое общение с ним членов кружка воспрещено. Постановление утверждено адмиралом.
В течение 1925–1926 гг. в кружок вступили: лейтенанты Шульговский{97}, Подольский{98}, полковник артиллерии Ильин, доктор Волховской, священник Шалабанов, мичман Миштовт{99}, Слюз{100}, Кузнецов, Соколов, поручик Залога и гардемарин Андрианов{101}.
Увеличение личного состава кружка породило мысль о переименовании кружка в Кают-компанию, что и было сделано. Одновременно был организован Суд чести, причем было предположено всех желающих быть принятыми вновь в К.-К. предварительно направлять в Суд чести, отзыв которого был бы решающим и обжалованию не подлежал. Суд чести разбирал также и некоторые мелкие недоразумения, касающиеся членов К.-К. В то же время была основана библиотека и за счет К.-К. была произведена выписка для общего пользования заграничных специальных изданий по военно-морским вопросам. В заседаниях К.-К. делались регулярные доклады на морские темы, в частности на животрепещущий вопрос «Тихоокеанские проблемы», будировавшийся тогда в заграничной прессе. В то время еще не было переводов этих специальных изданий на русский язык, и таковые прочитывались в К.-К. по первоисточникам с листа, переводимым главным образом бывшим помощником военно-морского агента в Японии, лейтенантом Серапининым. Эти проблемы докладывались в К.-К. задолго до того времени, как они были вынесены в Харбине на кафедру и в прессу докладчиками, генералом Андогским{102} и др. Доклады Серапинина отличались всегда продуманностью и слушались в К.-К. с интересом, и отъезд Александра Васильевича в Австралию явился для К.-К. большой потерей. Часто делал доклады также полковник Ильин, выбиравший темы главным образом из заграничных газет, ибо, как сотруднику газеты «Русский Голос», ему легко можно было иметь под рукой нужный материал. Доклады делали и другие члены К.-К.
Жизнь в Харбине никогда не баловала моряков – безработные были всегда. В поисках выхода была сделана попытка в 1926 г. летом устроить безработных членов К.-К. в Китайский Шаньдунский флот и в организовавшийся там Русский отряд генерала Нечаева. Были на заседании избраны два офицера, Ильин и Малявин (последний сам просил, как безработный, отправить за общий счет его и тем помочь ему устроиться там в первую очередь). Эти два офицера отправились делегатами в Цинанфу для зондирования почвы. На этом заседании впервые присутствовали два адмирала: М.И. Федорович и, в качестве гостя, Клюпфель{103}, возглавляющий К.-К. в Калифорнии и там скончавшийся. К сожалению, вышеупомянутая поездка никаких результатов для кружка не дала, так как Малявин не мог устроиться в Шаньдуне за неимением офицерских вакансий, а начинать карьеру с рядового он и сам не пожелал. На обратном пути наши делегаты едва не попали в карантин, ввиду объявления района неблагополучным по холере.
С целью сделать общение между кают-компанейцами еще более тесным и перезнакомить между собою и семьи моряков был устроен зимой в подвале Доценко первый закрытый и строго семейный маскарад, снимки с участников коего до сих пор висят на стенах квартир моряков. В группе снят и офицер Германского Императорского флота, случайно оказавшийся в Харбине и попавший на наш маскарад. В центре снимка адмирал в форме боцмана с дудкой, держащий в одной руке Андреевский флаг, а в другой линек.
Маскарад прошел блестяще, веселились искренне от души до
