Александр Солженицын. Портрет без ретуши - Томаш Ржезач
И здесь, помимо желания подражать Льву Толстому, у него были соображения и личного порядка.
Разве в первых томах «Войны и мира» не описываются битвы под прусским Иловом и Славковом: значительный и неудачный поход против Наполеона?..
Кроме того, в Восточной Пруссии под Вордмитом произошло незабываемое для Солженицына «историческое событие» – он со своей батареей попал в окружение. В Восточной Пруссии он был арестован – и он этого не простил ни русскому народу, ни Советской Армии. Бушующая в нем злоба и жажда славы толкнули его на новые муки творчества – сочинение, связанное с Восточной Пруссией. В нем он в стихотворной форме описывает приход Красной Армии в Германию. По просьбе Солженицына я согласился перевести на чешский язык эту его поэму. Называлась она «Прусские ночи». Надо сказать, что он густой черной краской изобразил в ней советских людей, а красноармейцев вывел как сборище подонков.
Однако, взявшись за сочинение стихов, Солженицын решил подражать Пушкину, он даже в деталях воспроизводит пушкинскую строфу. Неорганично, искусственно. А при переводе на любой язык не так-то легко ввести в строй ломающийся ритм, поладить с несовременными глагольными рифмами, беспомощными консонансами.
Однажды Солженицын сказал: «На что нам Пушкин? Не понимаю, что в нем люди находят».
И все-таки он решил подражать ему. Почему? Да потому, что Пушкин – величайший. А превосходная степень больше всего по душе Александру Исаевичу.
Однако это произведение не принесло ожидаемого успеха. Если над романом «Август Четырнадцатого» на Западе задумались даже самые оголтелые милитаристы и реакционеры, то «Прусские ночи» были восприняты как слабое и беспомощное творение и изданы лишь «ИМКА-ПРЕСС» в Париже, прослывшим как филиал ЦРУ. (Впрочем, было бы нелогично и не говорило бы в пользу американских разведчиков, если бы они не работали в такой организации.) Для западного читателя эта поэма не представляла никакого интереса. Для антисоветской пропаганды не несла политических выгод. А ведь по замыслу автора она должна была служить политическим целям. Солженицын намерен был издать перевод, который я готовил, в небольшом чешском эмигрантском издательстве «Акт» (где руководителем является Ярослав Шиллинг) и контрабандным путем переправить книжки в Чехословакию, чтобы очернить Советскую Армию и советских людей. Это довольно грубая работа…
Солженицын решил стать Львом Толстым XX века. Любой ценой.
Ему нужно было изготовить «бомбу». И он ее изготовил. Не создал, а буквально изготовил. И когда появился на свет роман «Архипелаг ГУЛаг», реакция сразу была весьма своеобразной: «это книга-монстр» (Л. К.); «груда материалов» (К. С. Симонян); «литературная чушь первого разряда, но антикоммунистически направленная, а потому ценная» (комментатор чехословацкой редакции «Свободной Европы» Карел Ездинский); «идиотизм. Но он ужалит большевиков, и это уже хорошо» (чешский писатель-эмигрант Карел Михал, настоящая его фамилия Павел Букса). Книга, которой «Москва не выдержит» (Александр Солженицын). «Произведение чисто солженицынское и в то же время самое монументальное, может быть, книга всей его жизни» (реклама швейцарского издательства Шерц-ферлаг, Берн)… «Книгу следовало бы назвать „Архипелаг Дурак“» (чешский художник-эмигрант Православ Совак).
Действительно престранное творение, которое сам Солженицын назвал «опытом художественного исследования». Опыт. Это смесь изложения ряда исторических и политических фактов в искаженном свете и его личных воспоминаний. Солженицын – Ветров обходит термин «личные воспоминания», так как правду он сам сказать не может и вынужден взывать к «тем, кто не дожил». Он правды боится больше всего на свете, а кто боится правды, должен расстаться с искусством. Так и происходит, ибо его книга не имеет отношения к искусству, является антисоветской провокацией. Но удалась ли эта провокация?
Солженицын пишет, что над книгой «Архипелаг ГУЛаг» он начал работать в 1958 году.
Стоит открыть книгу на любой странице, и вы обнаружите ложь, прикрытую псевдоисторической правдой. За доказательством не надо ходить далеко.
На странице 40 Cолженицын рассказывает, что в первые годы после революции в Советском Союзе будто бы царил произвол. Он пишет:
«После 30 августа 1918 года (то есть после покушения эсерки Фанни Каплан на Владимира Ильича Ленина. – Т. Р.) НКВД призвал свои отделения сразу же арестовать всех социалистов-революционеров и взять заложниками большое число представителей буржуазии и офицерства. (Да, вот если бы после покушения на царя, организованного группой Александра Ульянова (брат Ленина), были арестованы не только ее члены, но и все студенты в России и большое число деятелей земства!)».
Это очень серьезное утверждение. На первый взгляд оно доказывает, что для революции не была важна жизнь людей. Такое утверждение необходимо документально подтвердить. И Солженицын делает это. В сноске он указывает источник, из которого черпал данные: «Вестник НКВД, 1918, № 21/22, с. 1». Я заинтересовался этим источником. Но, как оказалось, такого источника в природе не существует.
В 1918 году НКВД вообще не было, он был создан только 10 июля 1934 года. В 1918 году служба безопасности молодого Советского Союза называлась ВЧК. После нее в 1922 году было ГПУ, в тридцатые годы – ОГПУ, и лишь затем – как было сказано – возник НКВД! А в 1918 году, как мне удалось установить, никакой «Вестник НКВД» не выходил.
И в этом весь Солженицын. Он занимается выдумыванием исторических цитат, исторических источников, будучи уверен, что люди, которые в своих политических целях используют заведомого предателя и лжеца, не будут проверять, правду говорит он или нет. Ибо цель оправдывает средства. А кто на Западе – швейцарский, западногерманский, французский, английский, американский гражданин – знает историю органов безопасности СССР? Важно произвести эффект.
Далее, Солженицын утверждает, что Прагу освободили войска генерала Власова.
В 1945 году мне было 10 лет. Я помню события тех лет достаточно четко. И все мои земляки, которые в то время были способны понимать, что вокруг них происходит, могут так же, как и я, засвидетельствовать: танки, сохранившие Прагу от уничтожения, были с пятиконечными звездами – знаком отличия Красной Армии. Правда, власовцы пробивались через Прагу в американский плен и несколько раз встречались с фашистами, но Чешский национальный совет – высший орган Пражского антифашистского восстания – отказался сотрудничать с ними и предоставить им возможность приобрести политический капитал.
Солженицын в своей книжке «Архипелаг ГУЛаг» судит историю Советского Союза, причем с невероятной предвзятостью.
Так, например, он утверждает, что в исходе Сталинградской битвы решающую роль
