Георгий Чернявский - Лев Троцкий

Обширная цитата приведена не только как образец жалящего стиля Троцкого. В сопоставлении с практической деятельностью зарубежных журналистов во время Балканских войн, которые владели языками, стремились проникнуть в отдаленные уголки, выполняли посреднические и другие секретные функции,[358] образ, созданный Троцким, выглядит карикатурно. Стремясь быть сравнительно объективным в характеристике событий, Троцкий был явно ревнив и предвзят по отношению к коллегам.

В следующих сообщениях он давал представление о фактическом единодушии народа на первых порах в поддержке царя Фердинанда, правительства, командования, в понимании войны как крестового похода за освобождение единокровных братьев и сестер в Македонии и Фракии, остававшихся под турецким господством.[359]

От живых наблюдений Троцкий переходил к анализу причин и сущности войны, подчеркивал ее прогрессивный характер. Смысл войны он видел в попытке кратчайшим путем решить вопрос создания новых государственно-политических форм, более приспособленных для развития балканских народов.[360] Признавая Фракию и Македонию болгарскими землями, он подчеркивал, что они имеют все основания для воссоединения с Болгарским государством. Такой подход означал решительное, хотя реально и недостижимое, отвержение попыток подчинить судьбы полуострова притязаниям европейских держав. Отвергались и открытые проявления колониалистской политики, и той, которая прикрывалась фразами об этническом родстве. В последнем случае содержался намек на Россию.[361]

Большое впечатление произвели на Троцкого первые победы болгарских войск: занятие без боя Лозенграда, осада Одрина — наиболее крупного центра этого региона. В то же время трезвый анализ заставлял автора «понижать» энтузиазм, с которым было встречено взятие Лозенграда. Он писал, что часть софийской прессы была «прямо-таки бесстыдной» в информации о трофеях, что перечень трофеев «был высосан из собственных неопрятных пальцев» авторами, жаждавшими сенсаций. Проблемы, связанные с падением Лозенграда, Троцкий рассмотрел в специальной статье, которая осталась тогда неопубликованной (скорее всего, «Киевская мысль» не решилась ее поместить, но не исключено, что статья не была пропущена болгарской военной цензурой).[362] Написанная по свежим следам событий, статья тем не менее содержала попытку рассмотреть по существу военные преимущества и слабости болгар и турок. Силу первых автор видел в «большой скорости мобилизации и передвижения армии, в ее однородности и воодушевлении», а преимущества турок — в больших людских резервах и финансовых возможностях. Отсюда проистекала исключительная важность фактора времени.

По мере развития военных действий обнаруживалась усталость болгарских войск. Надежды на капитуляцию турок не подтвердились, выявлялись все большие разногласия между союзниками, возник «румынский фактор» (не участвовавшая в войне Румыния стала требовать материальную компенсацию), патриотический порыв болгарского населения постепенно угасал. Все более ощущалась «изнанка победы», как Троцкий назвал одну из своих статей.[363] Изнанка войны особенно выразительно проявлялась в болгарских жертвах.

Цикл публикаций, посвященных страданиям рядовых участников войны, был открыт статьей «Раненые». Рассказы участников сражений субъективны — эту элементарную истину Троцкий мог бы и не повторять, но он использовал ее, чтобы из массы впечатлений воссоздать более или менее реальный, не идеализированный и непроклинаемый, образ войны, сотканной из противоречий, имеющих свою долю правды.

Постепенно в репортажи Троцкого начинали проникать сведения, что и болгары не ведут войну чистыми руками. В статье «Рассказ раненого»[364] передавался эпизод боя в районе Лозенграда. Его участник рассказал журналисту, как он и его товарищи обнаружили несколько десятков тяжелораненых турок. «Тут наши их и прикололи. Был такой приказ, чтобы не отягощать ранеными транспорта».

Теперь, когда характер информации и тон статей Троцкого стали более пессимистичными, его материалы все меньше удовлетворяли болгарскую цензуру, да и издателей газет, где он публиковался. Некоторые статьи в прессу вообще не попадали и были опубликованы только в советское время. Такова была судьба статьи «Длинный месяц»,[365] показывающей, как после «длинного месяца» патриотического порыва наступило отрезвление.

Рассматривал Троцкий и международные аспекты Балканской войны. Это была особенно деликатная и скользкая тема, к которой ревностно относились власти Болгарии и цензура. Учитывая, что его статьи публикуются в российских либеральных газетах, стоявших на конструктивно-оппозиционных позициях, Троцкий старался особенно осторожно и взвешенно формулировать оценки-российской политики на Балканах. Непосредственно этой теме была посвящена только одна статья, опубликованная в пору «медового месяца» Балканского союза.[366] Троцкий полагал, что официальная Россия разочаровалась в Балканском союзе и будет ставить ему всяческие препятствия.

Обостренно болезненным оставался вопрос о четническом (партизанском) движении в Македонии, которому Троцкий посвятил специальную аналитическую статью «Четничество и война».[367] В ней и других публикациях проявилось знакомство автора с сущностью освободительной борьбы в Македонии, деятельностью ВМОРО, с позицией ее руководителей и особенностями тактики. Троцкий встречался с македонскими деятелями, использовал их рассказы и суждения в своих материалах. Он почти не комментировал приводимые факты террористической деятельности македонских чет, давая, однако, понять, что она была в действительности направлена против мирного населения, поскольку гибли от покушений не только турки, но и болгары, и греки, и сербы.

Постепенно зрел конфликт Троцкого с болгарской военной цензурой. Он пытался показать, что цензура выходит за пределы отведенных ей функций, превращается из военной в охранительно-политическую. Приводились факты споров с цензорами, в результате которых журналист, как правило, выходил победителем. Можно понять чувства недовольства и раздражения корреспондента, которому препятствуют информировать читателей так, как он желает, но он явно увлекался, о чем свидетельствует тот факт, что эта его статья прошла через цензурные рогатки и была опубликована.

Покинув Болгарию в конце ноября 1912 года, Троцкий почувствовал себя свободнее, дав волю критическому духу. Находясь в основном в Бухаресте, он анализировал причины, по которым после успехов и побед действия болгарской армии затормозились, возникла потребность в подписании скорейшего мирного договора.