Игорь Максимычев - ПАДЕНИЕ БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ

Последовавшие за нашим с Гилмором телефонатом действия западноберлинской полиции просты, но эффективны. Служебные полицейские автобусы выстраиваются вдоль стены сплошной цепочкой, бампер к бамперу, в обеих невралгических точках, перекрыв доступ к стене для пополнения «стояльцев». Этих последних вежливо и даже где-то нежно уговаривают спуститься на землю и отойти за белую линию. В последующие дни ситуация стояния на стене периодически повторяется, но уже в значительно меньших масштабах – и сразу же пресекается заботами западноберлинской полиции. В целях отвлечения внимания от опасных точек англичане направляют в места скопления народа вблизи стены полевые кухни с бесплатной раздачей солдатского гуляша. Окончательно напряжение спадет лишь в воскресенье 12 ноября, к утру которого саперы ННА ГДР проделают на Потсдамской площади широкий пролом в стене, заасфальтировав подходы к нему с обеих сторон. Этот новый КПП (точнее, пункт бесконтрольного перехода границы) начнет функционировать в присутствии обер-бургомистра Восточного Берлина Эрхарда Крака, который будет первым официальным лицом ГДР, вышедшим «на люди» в эти беспокойные дни.

12.00 – Делегации ФРГ в Варшаве поступает информация о том, что Вальтер Момпер назначил на 16.30 текущего дня митинг перед Шенебергской ратушей, на котором якобы должен выступать и канцлер. Коль взбешен: с ним никто не консультировался. Даже в Бонне ничего не знают об этом решении Момпера. Канцлер считает, что столь раннее начало митинга должно, по мысли организаторов, помешать ему принять участие в мероприятии – остается слишком мало времени, чтобы вовремя прибыть в Берлин. Отсутствие же главы правительства на митинге по такому поводу имело бы катастрофические последствия для него во внутриполитическом плане. Ситуация осложняется тем, что Коль не может лететь в Берлин прямо из Варшавы, поскольку авиация ФРГ не имеет права пользоваться берлинскими воздушными коридорами, тем более что канцлер по своему статусу использует для полетов только самолеты бундесвера. Начинаются лихорадочные переговоры с послом США в Бонне Верноном Уолтерсом по телефону, в результате которых утверждается следующий маршрут: Коль летит своим самолетом до Гамбурга, там он пересаживается на военную американскую машину, которая и доставляет его в Берлин.

12.20 (14.20 по московскому времени) – ТАСС распространяет комментарий к событиям прошлой ночи в Берлине. Это первая публичная реакция официального характера с советской стороны. В комментарии содержится согласие с позитивными зарубежными откликами на открытие КПП стены и подчеркивается, что Советский Союз, разумеется, поддерживает принятые правительством ГДР меры: Берлинская стена была «символом раскола Европы»; ее устранение «облегчит строительство общего европейского дома». Час спустя с прессой встречается заведующий отделом печати МИД СССР Г.И. Герасимов, который подтверждает оценки, данные ТАСС. Он говорит, что решение об открытии границ было суверенным актом ГДР и что новые правила носят разумный характер. Они не означают исчезновения границ, а являются частью принимаемых мер по стабилизации обстановки.

Возможно, что у кого-то в Москве и были какие-то сомнения по поводу событий ночи с 9 на 10 ноября, но верх одержала позиция одобрения действий руководства СЕПГ. Наиболее выпукло эту позицию формулирует помощник генерального секретаря ЦК КПСС по внешней политике А.С. Черняев в дневниковой записи от 10 ноября: «Рухнула Берлинская стена. Закончилась целая эпоха в истории «социалистической системы». За ПОРП и ВСРП пал Хонеккер[108]. Сегодня пришло сообщение об «уходе» Дэн Сяопина и Живкова. Остались наши «лучшие друзья»: Кастро, Чаушеску, Ким Ир Сен, ненавидящие нас яро. Но ГДР, Берлинская стена – это главное. Ибо тут уже не о «социализме» идет речь, а об изменении мирового соотношения сил, здесь конец Ялты, финал сталинского наследия и разгрома гитлеровской Германии... Вот что «наделал» Горбачев. Действительно, оказался велик, потому что учуял поступь истории и помог ей войти в «естественное русло»»[109].

12.30 – Кренц прерывает дискуссию на пленуме ЦК СЕПГ экстренным сообщением: «Товарищи, неожиданно возникло очень сложное положение. Ситуация в столице, в Зуле и других городах чрезвычайно обострилась. Распространяются паника и хаос. Рабочие покидают предприятия. Сотня трудящихся на заводе электромеханики в Каульсдорфе прекратили работу. На берлинском электроламповом заводе стоят несколько конвейерных линий в цехе ламп высокого давления. Рабочий режим городского хозяйства удается поддерживать ценой больших усилий. В Потсдаме многие трудящиеся также временно или на длительный период покидают предприятия, чтобы оформить в районных отделах Народной полиции разрешение на поездку в ФРГ или Западный Берлин. Обращает на себя внимание усиленная скупка дорогостоящих товаров народного потребления. Среди партийного актива господствует непонимание в отношении решений о возможности поездок. Из Эрфурта сообщают о большом скоплении народа на КПП Варта. Товарищи сильно обеспокоены, поскольку никто не в состоянии предвидеть экономических последствий и результатов. Преобладает мнение о том, что начинается распродажа республики. Граждане, имеющие «форум-чеки»[110], требуют их обратного обмена в марки ФРГ. В округе Шверин усиленно снимаются средства со сберегательных счетов. В сберкассах округа Дрезден наблюдается большое скопление вкладчиков. С КПП Ляйстунген в округе Эрфурт только что сообщили, что легковые автомашины образовали трехкилометровую пробку. Западноберлинская радиостанция «100,6» призвала к участию в общеберлинском митинге в 19.30 на Брайтшайд-плац в Западном Берлине. Товарищ Модров и товарищ Шабовский немедленно установят контакт с председателями блоковых партий, чтобы незамедлительно сформировать правительство. Необходимо найти способ, чтобы это правительство могло начать действовать еще до того, как будет избрано. Это должно быть дееспособное правительство»[111].

С места вносится предложение ввиду остроты положения завершить обсуждение заключительного документа пленума, чтобы каждый мог вернуться на свое рабочее место. Но дебаты продолжаются.

14.30 – Коль вылетает из Варшавы в Гамбург. Тем временем удалось сдвинуть начало митинга у Шенебергской ратуши на полчаса – он начнется в 17.00. Американский военный самолет оказывается неожиданно маленьким, в нем едва-едва умещаются самые доверенные лица из команды канцлера. Напротив Коля, почти соприкасаясь с ним коленями, сидит его верный помощник по внешней политике Хорст Тельчик. Канцлер работает над проектом речи, которую он собирается произносить на митинге.