Игорь Максимычев - ПАДЕНИЕ БЕРЛИНСКОЙ СТЕНЫ

Посол зачитывает сообщение из МИД ГДР об обстоятельствах открытия стены и комментирует его следующим образом: «После объявления Шабовского у КПП Инвалиденштрассе собралось несколько тысяч людей, которые вели себя очень агрессивно.

Власти были вынуждены открыть выход в Западный Берлин по «упрощенной процедуре». За ночь ушли 60 тысяч человек, вернулись 45 тысяч. С 8.00 часов введен обычный режим на КПП». (Как выяснилось позже, эта информация оказалась не совсем точной – порядок на КПП стены удалось в общих чертах навести лишь к понедельнику 13 ноября. За эти четыре дня в Западном Берлине побывали более 3 миллионов граждан ГДР – в некоторые моменты его «населенность» возрастала более чем в два раза.) Посол закончил свое сообщение так: «Ночью вводились войска (у Бранденбургских ворот)». Посол имел в виду, конечно, Национальную народную армию ГДР. Впрочем, и эта информация не соответствовала действительности. Позже выяснилось, что ночью действительно был момент, когда в военных верхах ГДР обсуждалась возможность введения дополнительных войск в приграничную полосу, но от этой идеи быстро отказались. Неточности в сообщении посла были вызваны, видимо, тем, что посол практически не говорил по-немецки, а его собеседники из ГДР не всегда в достаточной степени владели русским языком. Во всяком случае, в течение дня 10 ноября изложенные послом сведения достигли Москвы (кто только не звонил в этот день в посольство!) – причем также без уточнения, что речь могла идти лишь о войсках ГДР.

10.00 – Несколько иностранных информационных агентств попросили Маркуса Вольфа дать интервью с оценкой ночных событий. Интервью происходят в том же Международном пресс-центре, в котором накануне вечером встречался с журналистами Шабовский. Вольф говорит: «Общий ход событий после начала исхода [граждан ГДР] через Венгрию этим летом показывает, какими гигантскими возможностями целый год пренебрегало прежнее руководство страны. Если бы своевременно были предприняты шаги по реализации давно и повсеместно заявленных требований об обеспечении возможностей для поездок для всех граждан при точно сформулированной задаче найти исчерпывающее решение проблемы, какой эффект это могло бы вызвать и какое воздействие оказало бы это на наших людей! Можно уверенно исходить из того, что тогда можно было бы считаться с всеобщим пониманием в отношении необходимых мер по защите нашей экономики, прежде всего нашей валюты. По поводу того, что произошло вчера, даже представители «Нового форума», деятели искусства и писатели, всегда выступавшие за неограниченную свободу поездок, высказывают свои оговорки».

10.00 – Через час после начала работы третьего и последнего дня пленума ЦК СЕПГ председательствующий Эгон Кренц затрагивает вопрос о режиме перехода границ. Он говорит: «Я не знаю, все ли товарищи осознали серьезность положения. Давление, которое до вчерашнего дня оказывалось на чехословацкую границу, перенесено с сегодняшней ночи на наши границы. Велика опасность, что много людей покинет нас, хотя позитивным сигналом является то, что три четверти тех, кто прошлой ночью посетил Западный Берлин, вернулись и находятся сейчас на своих рабочих местах. Прошлой ночью давление на границе стало нестерпимым, возможно было бы лишь военное решение, но благодаря осмотрительным действиям наших товарищей из МВД и МГБ удалось справиться с ситуацией и сохранить мирную обстановку. Однако давление усиливается. Товарищи из округов сообщают, что ситуация не улучшается. Я за то, чтобы мы сейчас не спорили, а поручили комиссии ЦК, которую мы должны создать, изучить данный вопрос и доложить о результатах на следующем пленуме ЦК или, если необходимо, на партконференции. Нужно только действовать так, чтобы вовне не просочились данные, которые могли бы побудить международные банки использовать их против нас. Я думаю, что это чрезвычайно важно».

На этом обсуждение провальных событий прошлой ночи заканчивается, и Кренц переходит к другим вопросам. В частности, он говорит о звонке Хонеккера с просьбой информировать его об обстоятельствах ночных событий, и высказывается за то, чтобы результаты работы комиссии были доступными для всех членов ЦК, в число которых входит и Хонеккер. Оглашается внесенное членами ЦК предложение об исключении Понтера Миттага, ближайшего сотрудника Хонеккера, из состава ЦК СЕПГ. В связи с решениями ряда окружных парторганизаций поднимается вопрос о доверии новому составу политбюро.

11.00 – У Бранденбургских ворот обстановка снова осложняется – на этот раз с западной стороны. В этом месте гребень стены очень широк, достигая полутора-двух метров (по замыслу ее строителей она должна была в этом месте выдержать таранный удар танка). Западноберлинцы, прежде всего молодые люди, вскарабкались на гребень и не собираются спускаться. Между тем руководство ГДР требует восстановить порядок на границе – существует опасность, что люди со стены попытаются перейти на территорию Восточного Берлина (действительно, такие попытки время от времени предпринимаются). Министр обороны Хайнц Кесслер непрерывно звонит послу и настоятельно просит воздействовать на союзнические власти в Западном Берлине. Посол поручает мне заняться этой проблемой. Позже выяснилось, что и правящего бургомистра Вальтера Момпера одолевают опасения по поводу возможных инцидентов у Бранденбургских ворот и на Потсдамской площади, где гребень стены также достаточно широк, чтобы на нем стояли люди. Он еще ночью обратился к посланнику США в Западном Берлине Гарри Гилмору с просьбой разрешить западноберлинской полиции подойти вплотную к стене, то есть пересечь фактическую секторальную границу – иначе-де утихомирить разбушевавшуюся стихию представляется затруднительным. Поэтому мой звонок Гилмору падает на хорошо подготовленную почву (звоню я по допотопной прямой телефонной линии, соединявшей посольство непосредственно с союзническим узлом связи в британском секторе еще с конца 40-х годов; обычная телефонная связь между Восточным и Западным Берлином парализована обилием звонков или попросту отключена). Гилмор проявляет полное понимание и только спрашивает, не будет ли ГДР против того, чтобы полиция Западного Берлина в целях наведения порядка перешла белую линию[107]. Я сразу отвечаю, что не будет. Через несколько дней один из заместителей министра иностранных дел ГДР дружески попеняет мне, что я не провел консультации с его ведомством по этому вопросу. Однако напряженность обстановки не допускала потери времени.

Последовавшие за нашим с Гилмором телефонатом действия западноберлинской полиции просты, но эффективны. Служебные полицейские автобусы выстраиваются вдоль стены сплошной цепочкой, бампер к бамперу, в обеих невралгических точках, перекрыв доступ к стене для пополнения «стояльцев». Этих последних вежливо и даже где-то нежно уговаривают спуститься на землю и отойти за белую линию. В последующие дни ситуация стояния на стене периодически повторяется, но уже в значительно меньших масштабах – и сразу же пресекается заботами западноберлинской полиции. В целях отвлечения внимания от опасных точек англичане направляют в места скопления народа вблизи стены полевые кухни с бесплатной раздачей солдатского гуляша. Окончательно напряжение спадет лишь в воскресенье 12 ноября, к утру которого саперы ННА ГДР проделают на Потсдамской площади широкий пролом в стене, заасфальтировав подходы к нему с обеих сторон. Этот новый КПП (точнее, пункт бесконтрольного перехода границы) начнет функционировать в присутствии обер-бургомистра Восточного Берлина Эрхарда Крака, который будет первым официальным лицом ГДР, вышедшим «на люди» в эти беспокойные дни.