Воспоминания с Ближнего Востока 1917–1918 годов - Эрнст Параквин
Русский военный флот (с самым крупным калибром в виде армейских 10-сантиметровых орудий) все еще стоит у Наргина[370]. Переговоры с ним начались 19 сентября. Экипажи кораблей четкой политической ориентации не имеют, их настраивают англичане против большевистского правительства в Москве и против Брестского договора, они, видимо, поддерживают связь с Бичераховым (в Дербенте)[371]. Предлагаю направить офицера флота для проверки, может ли нынешняя верфь быть приспособлена для подводных лодок[372]. На станциях большое количество локомотивов, товарных вагонов и цистерн. Точное количество будет сообщено позже.
Телефонная линия Елизаветполь – Баку функционирует. Утром пыталась выйти на связь местная радиостанция.
Курьер с телеграммой Его Величества для Нури[373], о котором сообщили по телефону из Елизаветполя днем 18 сентября, в полдень 20-го еще не прибыл. Вывести основную массу турецких войск, отвлекая их от местных полицейских функций, все еще невозможно. Нури пока что обустроил в Баку военную администрацию по образцу Бухареста[374], со всеми особыми мерами, применяемыми к враждебному местному населению, которые были чрезвычайно неприятны местным крупным колониям иностранцев, заинтересованным в немедленном возобновлении экономической активности. Местные датский, шведский, голландский и персидский консулы и нефтепромышленники весьма остро восприняли то обстоятельство, что турецким войскам позволили взять Баку, что они считают политической загадкой[375]. Коллективная нота консулов нейтральных держав с протестом против жестокостей была подана Нури-паше. На переговорах с не согласной на отделение Баку от России военной флотилией турецкий представитель заявил, что турки атаковали Баку лишь потому, что там были англичане и заняли город, ведь после их ухода город остался без власти. По утверждению Тевфик-бея, население в Елизаветполе и его округе предпочитает турецкое господство азербайджанскому правительству, а хранящие нейтралитет нефтепромышленники рассказывают о схожих настроениях в татарских деревнях на Апшеронском полуострове. 16 сентября сюда прибыл весь кабинет министров Азербайджана, но пока не ясно, вернется ли он обратно в Елизаветполь. Нури остается в Баку. Ожидают визита Энвера-паши.
Настоятельно необходимо срочно направить сюда профессионального германского консула. Баку, пусть и с течением времени, должен стать базой для германских войск. И чем быстрее, тем лучше. Экономически заинтересованные лица очень томятся по германскому порядку при том условии, что он не будет действовать рука об руку с большевиками[376]. Выехавший 10 сентября из Петербурга через Москву, Саратов, Астрахань и прибывший 20 сентября[377] генеральный директор концерна Нобелей Лесснер рассказал мне, что русская буржуазия и интеллигенция повсюду безмерно ожесточены сохранением большевистского режима, в чем якобы повинны именно немцы. В Астрахани – большевистский террор, от Красноводска до Ашхабада – поддерживаемые англичанами меньшевики, восточнее – большевики при поддержке 2 тысяч венгров[378]. Опасается продовольственного кризиса в Баку. Позже последуют дальнейшие отчеты и сводки известий о Закаспии. Прошу соизволить подтвердить получение и передать дальше Его Превосходительству фон Секту телеграммой Нури-паше: «Содержание для майора Майра[379] доставлено в делегацию[380] и может быть получено там. Прошу подробно осведомить Майра».
Подпись: Майр, майор османской службы в штабе Исламской армии.
2. ПОДПОЛКОВНИК Ф. ФОН ДЕР ГОЛЬЦ[381] ГЕНЕРАЛУ КРЕССУ ФОН КРЕССЕНШТЕЙНУ[382]
Доклад № 13
Баку, 19 октября 1918 г.
По мнению очевидцев, оценкам которых можно доверять, после событий, разыгравшихся при взятии Баку турками и азербайджанцами, по меньшей мере не подлежит сомнению, что турецкие командующие предоставили татарам три дня полной свободы в истреблении армян и разграблении захваченного города. И сколь бы ни было это для нас непостижимо, столь же неверно было бы расценивать этот факт исключительно по европейским меркам.
В марте 1918 г. за счет возвращавшихся с фронта солдат русской армии армянской национальности, – которым татары мешали добраться до их расположенных в горах деревень, так что они застряли в городе, – верх одержали армяне[383]. Этим они воспользовались для многочисленных расправ с татарским населением Баку и окрестных деревень. И если сравнить опустошения, устроенные тогда, с теми, что последовали в сентябре, возникает ощущение, что армяне тогда действовали намного более жестоко, чем татары в прошлом месяце. И это следует учесть, чтобы дать верную оценку сентябрьским жестокостям. Здесь имел место в первую очередь акт возмездия. И если бы турки отказали своим единоверцам в удовлетворении их вполне обоснованного по восточным понятиям чувства мести, они немедленно лишились бы всех симпатий и поддержки. Таким образом, для терпимого отношения турок есть некоторые смягчающие обстоятельства, которые необходимо иметь в виду; ведь взаимная и основанная на понятиях о кровной мести резня различных национальностей на Кавказе и поныне суть «страны сией такой обычай».
Следует также подчеркнуть, что турецкая солдатня участвовала в резне лишь в исключительных случаях и что с тех пор, как командующие принялись решительно наводить порядок, было быстро восстановлено спокойствие, которое и сохранилось по сей день.
С другой стороны, однако, выяснилось, что средневековые нормы, позволяющие устраивать разграбление города по законам войны, господствуют в турецкой армии и сегодня. При взятии города каждый турецкий офицер и солдат считал себя вправе брать все то, что ему приглянулось. У жителей, вне зависимости от национальности, забирали наличные деньги, часы, кольца, ценные вещи и продукты. Многие лица при этом лишились всего своего имущества. Особенно пострадали армяне. Они не просто оказались вне закона, но и все их личное имущество оказалось без всяких оговорок в распоряжении турок.
Эти грабежи систематически продолжаются и сегодня. Офицеры и некоторые солдаты идут от дома к дому и без всякого бумагомарания просто грузят на взятые с собой грузовики все, что им понравится. Владельцы не получают взамен ни денег, ни благодарности. И турок охватила настоящая мебельная лихорадка! Они уже вытащили из домов множества зажиточных людей в Баку огромное количество предметов обстановки, но продолжают приглядываться, что бы унести еще. Трофейное добро в пломбированных вагонах отправляют в Елизаветполь и там продают по высоким ценам, так что оно отправляется дальше на запад. Поначалу турки очистили Батум, Карс и Ардаган, а затем отправили добытое в Анатолию. Затем, по мере дальнейшего продвижения на восток, жители этих ограбленных округов смогли пополнить запасы из Елизаветполя и по вполне доступным ценам заново меблировались. А теперь Елизаветполь оснащен бакинскими трофеями, а Баку остается только надеяться на то, что определенная компенсация последует с Северного Кавказа. И все это вполне официально делает военная администрация. Известный немецко-турецкий разговорник теперь можно смело дополнить еще одним словом: «Бимбаши
