Записки изыскателя - Николай Иванович Кутузов
Блуждаем в горах третьи сутки. Обход одного из огромных ущелий увел нас далеко на восток. Убеждаемся, что здесь трассу вести нельзя.
Усталые, мокрые и грязные возвращаемся в свой лагерь. После дневного отдыха ищем брод, чтобы переехать на другой берег реки. Километрах в двух ниже нашего лагеря находим более мелкое место, но все же несколько метров надо переплывать на лошадях. Чтобы не намокнуть, становимся ногами на седло и таким образом переплываем глубокую часть русла. Один из наездников летит в воду. Ванна не из приятных. Надо разводить огромный костер и сушить пострадавшего. Товарищи, провожавшие нас и оставшиеся на том берегу, жестами выказывают сочувствие.
Приведя себя в порядок, тронулись в путь по правому берегу реки, который через несколько километров привел нас к прижимам. Дальше ехать нельзя. Сопки отвесно падали в реку, и обрывы преграждали путь. Начиналась «труба». Мы поднялись на вершины сопок и опять столкнулись с теми же препятствиями, что и на левом берегу. В одном из ущелий увидели палатки и к ним осторожно стали спускаться. Мы ехали по крутым и скользким склонам, ежеминутно рискуя свалиться в бушующий ручей, который бился среди острых и больших камней.
Ближе к устью ущелье немного расширялось, и здесь стояли палатки строителей. Их база выбрана явно неудачно. Во-первых, трасса должна была проходить по противоположному берегу, а во-вторых, это узкое и мрачное ущелье было совершенно неподходящим местом для строительства поселка дорожников. Строители оправдывались тем, что ущелье выбрали зимой для временной базы и что дальше по «трубе» даже и таких мест нет.
Я стал выяснять, как они изучали районы обхода «трубы». Начальник базы строителей товарищ Никулин, руководивший рекогносцировкой, подробно рассказал, что они облазили все окрестные горы и тщательно обследовали правый приток, на который я возлагал надежды. Однако никакого прохода через хребет найдено не было, и поэтому управление окончательно приняло решение строить дорогу в прежнем направлении.
— Мы исколесили там все распадки, все вершины, но пройти через горы нельзя, — говорил он.
— Вы видите сами, что вот здесь река Дебин прорезала горную цепь, значит это наиболее удобное место для перехода через хребет.
Но на мой вопрос: как же он сам здесь построит дорогу, когда ее придется укладывать почти на отвесных скалах, пересекать глубокие ущелья, возможно даже сооружать тоннели и крытые галереи, — ответа не последовало.
Я же отчетливо представлял, что здесь перед строителями стояла совершенно невыполнимая задача. Во всяком случае, в заданный короткий срок, несмотря на все их умение и старание, они не могли бы устроить проезд по этим скалам.
Ночью не спится. При слабом огоньке коптилки я на вьючном ящике рассматриваю безжизненную схему заданного маршрута и тоненькие нити разных речушек, пересекающих этот район.
И опять-таки само собой напрашивается направление по гипотенузе. Прикидываю расстояние — сокращение около двадцати километров. Но пусть только десять, пусть даже ни одного, даже пусть будет больше на пять-десять километров, но и тогда это будет выгоднее, если, конечно, там не будет мест, аналогичных «трубе», и будет сносный перевал.
Принимаю решение: не останавливая работ, уехать одному обследовать правый приток, несмотря на то, что там уже побывали дорожники.
Передав бразды правления своему помощнику, я с одним из рабочих еду на эту рекогносцировку.
Переправившись через реку Дебин, мы по долине ручья углубились в тайгу. Долина как долина, как множество уже пройденных нами. Едем довольно быстро, все мысли там, в горах, где будут разрешаться сомнения.
Долина ручья Случайного, как мы его назвали, шла вначале строго на запад, но постепенно стала заворачивать на север. Это совпадало с желаемым направлением, нанесенным мною на схему. Пока нет ничего страшного, и мы поднимаемся все выше и выше по ручью. Много разных притоков впадает в этот ручей, но по первому взгляду на их долины мы определяем, что это все не то, что нам нужно.
По пути попадаются свежие зарубки, значит действительно здесь кто-то недавно был. На одном дереве даже надпись и дата. Пока все правильно, но не предвещает ничего утешительного.
Наконец ручей делится на два равноценных притока, и они, расходясь под острым углом, теряются в горах. Левый приток еще более забирает к западу, и это еще выгоднее для нашего направления, но долина его становится все уже и темней. Мы попадаем в темное и мрачное ущелье, глубоко прорезавшее отроги гор. В течение трех дней карабкаемся по его кручам, исследуя каждый распадок. Но везде нас постигало разочарование. Прохода не было, и все чаще попадались надписи на затесах больших деревьев: «Впереди перевала нет».
Эта фраза все настойчивее звучала в моем сознании.
Оставалась еще одна, но уже самая последняя надежда — вернуться на развилок ручья и обследовать правый приток.
Спустившись вниз, мы возвращаемся к началу развилка ручья. Отдохнув немного, направляемся по узкой долине правого притока. По бокам темные склоны сопок, заросшие стлаником и редкими деревьями. Всюду видны зарубки на деревьях с надписями: «Впереди перевала нет». Нет так нет, но я хочу убедиться в этом сам.
Склоны сравнительно пологие и особой трудности для провешивания трассы не представляют. Но что будет дальше? А дальше началось то, чего я так боялся. Левый склон сопки становился все круче, на нем исчез стланик, и он постепенно превратился в отвесные, голые скалы, по которым впору прыгать только кабарге, а не строить дорогу.
Через несколько километров ущелье резко повернуло влево, склон правой сопки начал быстро меняться, превращаясь в отвесный, за которым начиналось новое ущелье, противоположная сторона которого представлялась нам в виде неприступной отвесной скалы.
— Вот и все, — решил я, — дальше ехать нет смысла.
Мы спешились и закурили. Так не хотелось верить в то, что пропала последняя надежда на отыскание проходимого перевала.
Я все же решил пройти пешком еще немного вверх. И когда миновал ущелье и обогнул громады скал, мой наметанный глаз сразу определил возможность укладки трассы на этом кажущемся на первый взгляд неприступном выступе. Надо только развить линию, зайдя немного в ущелье, и трассу легко поднять на него. Зову своего спутника, и вдвоем продолжаем взбираться вверх по ручью. Какое-то волнение охватывает меня, как в ожидании чего-то значительного, радостного.
