Записки изыскателя - Николай Иванович Кутузов
Пароход был настолько быстроходным, что через несколько дней вдали стали вырисовываться сопки, окружающие Владивосток.
Вот мы на рейде. Вдали в морозной мгле сияет красавец город, и все мы торопимся сойти на берег, чтобы скорее пройти по его улицам. Но увы! Еще нельзя. Надо подождать, пока выполнятся сложные морские формальности.
День клонится к вечеру, а мы все стоим на рейде.
Вокруг нашего парохода снуют китайские лодки, и Фомич умудрился на одной из них уплыть так, что мы и не заметили. И каково же было наше удивление, когда с палубы одного из пришвартовавшихся к нашему пароходу катеров поднялся наш приятель, неся с собой огромный мешок. В мешке оказалась самая простая чайная колбаса и свежие булки. Разделить такое лакомство, от которого мы уже давно отвыкли, мы пригласили всех наших пароходных знакомых.
Нам буквально везло. На другой день мы уже мерно покачивались в международном вагоне поезда-экспресса Владивосток — Москва.
Теперь нас уже не волновали знакомые дорожные картины. Наши сердца учащенно бились при одном упоминании о предстоящих встречах с родными и близкими. Мы почти не жили жизнью вагона и мысленно уже были в Москве, в родных домах.
Но, как мы ни спешили, как благоприятно ни складывались обстоятельства, попасть к новогодним праздникам в Москву мы уже не могли. Кончался декабрь, а наш поезд находился еще где-то в пути, и Новый год мы встречали в вагоне.
…Трудно описать волнующие и радостные минуты встречи с родными и близкими. Поцелуи и слезы радости прерывались торопливыми расспросами, рассказами и воспоминаниями. Дома нас окружили вниманием и заботой.
Хорош заслуженный отдых в семейном кругу, в спокойной домашней обстановке! Таежные скитания и лишения остались далеко позади и кажутся каким-то сном.
…Вот снова море, но теперь-уже Черное. Но почему черное, если оно зеленовато-голубое, ласковое и приветливое! Хорошо отдыхать, набираться сил и здоровья.
…Но дни бегут. Наступает весна, и в душе пробуждается чувство, зовущее туда, в суровую тайгу, где нас ожидает трудная, но нужная работа.
Прощай, лучезарный юг, прощай, ласковое теплое море, прощай Большая земля! Весна!
Мы снова торопимся в свой далекий путь, выполняя приказ Родины.
Нас торопили. Шли частые телеграммы, извещавшие о сроках отправки первых пароходов. Не использовав до конца отпуска, мы снова мчимся по стране на восток.
Снова Владивосток и ожидание погрузки на корабль.
Первый пароход, предназначенный в рейс, накануне потерпел какую-то аварию, и сроки его ремонта затягивались. В связи с этим ломались графики отправки людей и грузов, срывалось начало навигации. Под погрузку с опозданием дали другой пароход, выходящий из ремонта. Началась суматоха и спешка. Пароход грузили и одновременно на нем что-то доделывали, варили, клепали и красили.
Так прошло несколько дней.
Наконец объявили посадку пассажиров. Опять уже знакомая нам суета портовой жизни, визг лебедок, гудки катеров и пароходов. После погрузки пароход снялся с якоря и направился бороздить воды Японского и Охотского морей.
На пароходе среди нас много новичков. Но мы держимся солидно, как заправские «морские волки». Уверенно, чуть-чуть небрежным тоном даем советы, как вести себя во время качки и шторма.
Нам, изыскателям, привычна походная жизнь, и мы быстро создаем себе необходимый уют. К тому же у нас много вещей, предназначенных для нашей будущей кочевой жизни. Здесь же мы их, как говорят, опробываем. Мы поражаем пассажиров всякими термосами, баклажками, складными ножами, небьющимися бокалами и прочими принадлежностями. Конечно, запасено кое-что и из дефицитных на Севере продуктов. Но орехов мы больше не везем.
Впереди длинная дорога, и в свободное время мы весь наш багаж пересматриваем,-переупаковываем и подгоняем для удобства работы, носки и транспортировки.
А пароход, рассекая морскую пучину и оставляя за кормой пенистый след, быстро плыл, уходя все дальше и дальше в открытое море.
Когда однообразие морского пейзажа стало утомлять, и казалось, этому путешествию не будет конца, впереди на горизонте показалась черная полоса земли. Вскоре вырисовались очертания сопок, и пароход вошел в порт Нагаево.
Нас уже давно ждали и здесь же, в порту, погрузили на машину, уходящую в тайгу.
Кончался май. Начиналась бурная северная весна, и необходимо было торопиться, чтобы поспеть к выступлению экспедиции в тайгу.
Почти без отдыха ехали мы по новой магистрали.
В дороге узнали, что база, где мы провели две с половиной зимы, и управление дороги с Мякита переехали к концу нашей прошлогодней трассы, на ручей Ягодный, что туда уже сделан временный проезд и, пожалуй, если весна его не испортит, то можно будет доехать на автомашине до нового поселка.
Но кто из нас не знал, что значит временный проезд, да еще в разгар весны! Как мы и ожидали, путь оказался на редкость тяжелым, особенно за Колымой, через которую мы успели проскочить по льду.
Оставшийся отрезок пути мы, грязные и усталые, почти на руках перетаскивали автомашину через не проезжие еще участки строящейся дороги и медленно подвигались к Ягодному.
В довершение всего, не доезжая километров десяти до Ягодного, загорелась машина, и мы с трудом спасли свое имущество, вытащив его из горящего кузова. Как потерянные сидели мы, погорельцы, среди разбросанных вещей, около дымящегося остова того, что раньше называлось автомобилем.
После мы часто смеялись, вспоминая приключение с машиной. Не выдержала, бедная, а нам, изыскателям, все нипочем!
Оставив одного из погорельцев с вещами, мы пошли к новому поселку.
Прошло всего семь месяцев, как впервые прошли мы здесь по нетронутой тайге с изысканиями. Теперь же все вокруг изменилось.
Конечно, дикая красота этого уголка исчезла, но зато нас встретил совершенно благоустроенный поселок. Вдаль широкой улицы-дороги правильными рядами стояли аккуратные новые дома. Где-то пыхтел локомотив, визжала циркульная пила; поселок продолжал строиться.
Какое-то хорошее чувство охватило нас: мы вернулись к себе, к своему делу, к товарищам.
Представившись начальству и узнав, что экспедиция уже уехала, мы срочно стали готовиться к выезду в тайгу, на трассу. Экспедиция уйти далеко не могла, так как она должна была сразу от ручья Ягодного вести изыскания дальше, вверх по реке Дебин.
Познакомившись с заданием этого года, я увидел, что новый маршрут изыскания проходит по реке Дебин до ее среднего течения. Далее надо было подняться по одному из правых притоков Дебина, и в верховьях этого притока найти проходимый перевал через высокий горный хребет и выйти в долину реки Сусуман — большому левому притоку реки Берелех. Найдя удобный мостовой переход через
