Аллен Даллес - Тайная капитуляция

Теперь я принял Парильи и попросил его рассказать нам, что произошло за время визита Вольфа в Берлин и того молчаливого уик-энда после возвращения Вольфа из Берлина в Италию. Скоро к нам, в моей комнате, присоединились Вайбель и Гусман. Все трое уже слышали об отдельных эпизодах недавних приключений Вольфа от него самого и, собравшись у моей кровати, вместе составили тот рассказ, который я привожу ниже. Я, кроме того, позволил себе добавить для полноты повествования некоторые детали, о которых Вольф рассказал Гаверницу после войны.

Одной из главных причин, почему Вольф подчинился требованию Гиммлера прибыть в Берлин, было опасение, что если он откажется, то его могут заменить в Италии на какого-нибудь фанатичного командира СС, который будет держаться до смертельного финиша и учинит разрушение Италии, которое Вольф так хотел предотвратить. Поступая так, он знал, что идет на огромный риск и у него нет и половины шансов вернуться. Впереди были чисто физические опасности самой поездки и еще большие опасности допроса, которому его подвергнут в Берлине. 15 апреля он вылетел из Италии, вначале в Мюнхен, а рано следующим утром – в Прагу. Самолет летел над самыми верхушками деревьев, чтобы его не могли перехватить истребители союзников, постоянно висевшие над головой. Из Праги он перелетел на аэродром на окраине Берлина, где его встретил профессор Гебхардт, один из личных врачей Гитлера и близкий приятель Гиммлера, который и прислал его для встречи. Гебхардт отвез Вольфа в Берлин, где тому был забронирован номер в отеле «Адлон». Вольф был настолько утомлен, что проспал все авианалеты в своем номере на четвертом этаже вместо того, чтобы спускаться в бомбоубежище. А «Адлон» бомбили, и часть отеля сгорела неделю назад. На следующий день, 17 апреля, Гебхардт отвез Вольфа в свою клинику в Хоенлихене, примерно в ста километрах к северу от Берлина, где его ожидал Гиммлер. Вольф сразу заметил, что Гиммлер проявлял даже больше нерешительности и нервозности, чем во время его последнего визита в марте.

Как только Гиммлер начал давить на Вольфа, строя нечто вроде обвинений в измене, Вольф достал и попросил прочитать письмо, подписанное послом Раном. В письме, адресованном Гитлеру, искусно указывалось, что установленные контакты с союзниками – Ран не писал, кем они были установлены, – были полезны в достижении цели, к которой стремился Гитлер, а именно в сдерживании, до некоторой степени, наступления союзников в Италии. (Все это было придумано с тем, чтобы успокоить Гитлера.)

На самом деле письмо было трюком, придуманным Раном, чтобы защитить Вольфа, если ему прикажут явиться в Берлин. Поскольку Ран, как хорошо знали и Гиммлер и Кальтенбруннер, пользовался доверием Гитлера, нельзя было просто так отмахнуться от его письма, переданного через Вольфа. Если бы Гиммлер или Кальтенбруннер попытались убрать Вольфа с дороги, а Ран после этого позвонил бы Гитлеру и выяснил, что его письмо не доставлено, Гиммлеру с Кальтенбруннером пришлось бы отвечать перед Гитлером за исчезновение Вольфа. Письмо, похоже, успокоило Гиммлера. Так или иначе, но, прочитав письмо, он вернул его Вольфу без комментариев.

После полудня появился Кальтенбруннер, и, как и ожидал Вольф, именно он оказался главным противником его планов. Он представил Гиммлеру свидетельства измены Вольфа так, словно Гиммлер был судьей. Однако было совершенно очевидно, что Кальтенбруннер просто пытался загнать Вольфа в угол и уже не считал, что колеблющийся Гиммлер играет важную роль в этом деле. У Кальтенбруннера с собой была папка с бумагами. Предположительно там содержалась вся информация о деятельности Вольфа, которую собрал Кальтенбруннер через своих информаторов в Италии и Швейцарии. Часть этой информации была угрожающе близка к правде, но неуклюжие агенты Кальтенбруннера так и не добрались до всей сути и не смогли заполучить в свои лапы наиболее опасные свидетельства контактов Вольфа с союзниками. По одному из отчетов немецкие армии в Италии должны были сдаться в течение пяти дней. Из другого следовало, что Вольф встречался с кардиналом Шустером с целью организации капитуляции. Вольф клялся, что он не встречался с Шустером и рассказал все, что мог рассказать о встрече со мной, во время предыдущего визита в Берлин. Затем он показал Кальтенбруннеру письмо Рана к Гитлеру. Это не смягчило мстительного настроения Кальтенбруннера, даже напротив, но если он надеялся поймать Вольфа в ловушку или добиться от него признания, то он просчитался.

Многочасовой спор длился до полуночи. Наконец Вольф решил, что пришло время положить конец конфронтации. Он сказал, что хочет поехать в Берлин и встретиться с Гитлером. Вольф настаивал на том, чтобы его сопровождали и Кальтенбруннер и Гиммлер, с тем, чтобы он мог отчитаться перед Гитлером в их присутствии о том, что и зачем он делал в Швейцарии. Гиммлер от поездки отказался – возможно, потому, что в тот момент чувствовал свою уязвимость. Он уже глубоко втянулся в переговоры в Швеции с графом Бернадотом и, видимо, не знал, какие по этому поводу есть подозрения и факты. В качестве оправдания он сказал Вольфу, что не в фаворе у Гитлера с тех пор, как в Восточной Германии армии под его командованием понесли такие огромные потери. Он предложил, чтобы Кальтенбруннер и Вольф отправились без него.

Вот так и получилось, что шофер повез их на автомобиле СС в Берлин, куда они прибыли около трех часов утра. Разговаривать в пути они не могли, поскольку их мог подслушать шофер. Они припарковались на Вильгельмштрассе перед Рейхсканцелярией, под которой располагался бункер Гитлера. Как рассказывал Вольф, перед тем, как войти в бункер, он единственный раз остался один на один с Кальтенбруннером и воспользовался этим. Он заявил Кальтенбруннеру, что если тот начнет обвинять его перед Гитлером в секретных переговорах или показывать рапорты своих агентов, то он, Вольф, сообщит Гитлеру, что уже дал отчет о своих контактах со мной и Гиммлеру и Кальтенбруннеру во время своего первого визита в Берлин 24 марта и что тогда они оба попросили его не вводить Гитлера в курс дела. Если Вольф отправится на виселицу, то рядом будет болтаться Кальтенбруннер.

Кальтенбруннер, по словам Вольфа, побледнел. Обычно у него было багровое лицо с набухшими венами – несомненно результат пристрастия к крепким напиткам. Затем они вошли в бункер. Подождали в приемной перед личными апартаментами Гитлера, расположенными на несколько этажей под землей. Бункер кишел охраной. Одной из самых бросающихся в глаза личностей, суетливо шныряющей по разным кабинетам на этом этаже, был группенфюрер СС Фегеляйн. Несколькими днями позже Фегеляйн был по приказу Гитлера расстрелян по сомнительному обвинению в попытке бегства из Берлина.