Джон Эплби - Династия Плантагенетов. Генрих II. Величайший монарх эпохи Крестовых походов

Тем не менее в воскресенье 14 июня 1170 года в Вестминстерском аббатстве архиепископ Роджер Понт-л’Эвекский, несмотря на запрещение папы и Томаса, помазал на царство пятнадцатилетнего Генриха, провозгласив его королем Англии. Архиепископу помогали епископы: четыре английских – Хью Даремский, Гилберт Фолиот Лондонский, Джоселин Солсберийский и Уолтер Рочестерский, и два нормандских – Анти из Байё и Роже из Сееза. На церемонии присутствовали Вильям, король Шотландии, и многие английские бароны и графы.

«Король, сын короля», как с тех пор стали именовать молодого Генриха, унаследовал красоту своего деда, графа Жоффруа Красивого, которая сочеталась в нем с веселым характером. Это был «самый красивый принц в мире, не важно, в сарацинском или христианском»[186].

Коронация наследника монархии при жизни его отца, короля, не имела прецедентов в Англии, хотя это попытался сделать Стефан, но получил запрет от папы. Зато во Франции это было обычным делом. Генрих II считал себя ровней королю Франции, и если наследника французской короны короновали заранее, то почему нельзя было сделать того же самого и с английским наследником? Генриха заботило одно – обеспечить законный раздел земель между своими сыновьями и безусловное наследование старшим сыном английской короны после его смерти. В тот год ему исполнилось всего тридцать семь лет, по представлениям того времени он вступил уже в средний возраст, а жизнь была полна многочисленных опасностей.

Чтобы быть уверенным, что наследование короны пройдет в мирной обстановке и никто не предъявит своих прав на престол, на следующий день после коронации Генрих II заставил всех графов, баронов и крупных землевладельцев, включая короля Шотландии и его брата Дэвида, «стать людьми нового короля, его сына, и он заставил их поклясться на мощах святых в верности и преданности ему против всех людей, кроме него самого» (то есть кроме короля Генриха II)[187]. Молодой Генрих был не только признанным наследником отца, после своего помазания и коронации он стал истинным королем Англии и английского народа в лице ее ведущих людей, признавших его таковым. Так Генрих II, сам не понимая, что творит, сделал шаг к выполнению плана Людовика VII, на который французский король не смел даже надеяться.

Глава 10

Король и мученик, 1170

Весть о коронации молодого Генриха быстро достигла ушей Людовика VII, который пришел в ярость от того, что его дочь Маргарита не была коронована вместе с мужем. Людовик подумал, что Генрих II хочет заставить сына отказаться от своей жены, и приказал возобновить пограничные набеги на Нормандию, угрожая захватить Вексен, отданный им в приданое Маргарите. Король Англии поспешил в Нормандию и около 24 июня высадился в Барфлёре[188].

Епископ Роджер Вустерский, узнав, что его кузен приближается к Фалезу, вышел из города и встретил короля в трех милях от него. Увидев епископа, Генрих II обрушился на него с упреками: «Теперь мне ясно, что ты меня предал! Я велел тебе явиться на коронацию моего сына и сообщил день, когда она должна была состояться. Но ты не приехал, показав тем самым, что тебе наплевать на меня и на моего сына. Теперь мне ясно, что ты принял сторону моего врага и ненавидишь меня самого и всю мою семью. Ты больше не будешь получать доходы со своей епархии. Я ее у тебя отберу, ибо ты ее недостоин, как недостоин и других бенефиций. Ты не похож на сына доброго графа Роберта, моего дяди, который вырастил нас в своем замке и преподал нам обоим первые уроки хороших манер и грамоты!»

Епископ Роджер учтиво ответил, что, добравшись до порта, он получил письмо, запрещавшее ему ехать в Англию, поэтому он и не явился на коронацию.

«Но ведь королева живет в замке Фалез, – возразил король, – а Ричард Юмез тоже здесь или скоро сюда приедет. Как же ты можешь утверждать, что это письмо написали они?»

«А я и не утверждаю, что письмо было написано королевой, ибо если она скрывает правду из любви к тебе, то ты еще сильнее рассердишься на меня; если же она признается, что написала это письмо, ты начнешь орать на эту благородную даму, а я ни за что на свете не допущу, чтобы она услышала от тебя хотя бы одно грубое слово. Ты сделал ошибку, приказав мне присутствовать на коронации, ибо она была незаконной и нанесла оскорбление Богу, потому что венчал его на царство не тот, кто должен бы это сделать. Если бы я был там, я бы не позволил ему короновать твоего сына.

Ты говоришь, что я не похож на сына графа Роберта. Но и ты не достоин называться племянником моего отца, того же самого графа Роберта, который воспитывал тебя как полагается, который ради тебя шестнадцать лет воевал с королем Стефаном и терпел нападения врага, пока сам не попал в плен.

Одного из моих младших братьев, достойного рыцаря, ты обрек на такую нищету, что он отказался от своего рыцарского звания и положения в обществе и подался к рыцарям-госпитальерам в Иерусалим. Облачившись в их одежды, он обрек себя на вечную каторгу в этом ордене. Вот так ты помогаешь своим преданным слугам и близким друзьям, вот так ты вознаграждаешь их за преданность тебе!»

В свите короля ехал один рыцарь из Аквитании, который услышал этот разговор. Не зная, кто был собеседником короля, он в изумлении спросил: «Кто этот человек, который так смело разговаривает с королем?»

Когда ему сказали, что это епископ, он произнес: «Королю повезло, что этот человек – священник. Если бы он был рыцарем, то не оставил бы королю и двух акров земли».

Другой человек из свиты, услышав, как Генрих II ругается с епископом, решил, что, нагрубив святому отцу, угодит королю и попадет к нему в милость. Но Генрих II в гневе обрушился на него. «Замолчи, подлый негодяй! – закричал он. – Ты думаешь, если я обсуждаю дела со своим родственником и епископом, ты или кто-нибудь другой может оскорблять его или угрожать ему? Да я тебе за него глаза выцарапаю! Если кто-нибудь из вас осмелится хотя бы тявкнуть на него, я его тут же прикончу!»

Приехав в замок, Генрих II и его кузен отобедали вместе, дружески болтая[189].

Услыхав о возвращении короля, архиепископ Ротру Руанский и епископ Бернар Неверский сразу же приехали к нему. Они показали ему письмо от папы, в котором тот приказывал королю помириться с Томасом Бекетом и предупреждал, что, если он не согласится заключить с ним мир на его условиях, у него не останется другого выбора, кроме как наложить интердикт на Англию, которого все так боялись. Король, добившись своей цели – коронации сына, согласился с этими условиями, и к Томасу отправились два посланника с сообщением, что соглашение достигнуто.