Збигнев Войцеховский - Раневская, что вы себе позволяете?!

Раневская, реально оценив положение собаки, которая должна была вот-вот ощениться, бросилась хлопотать. Она нашла рабочего, упросила его (не за бесплатно, конечно) сделать для собаки хоть какое-то подобие будки. Потом оправилась в военный городок поблизости — в магазин. Там купила махровую добротную простыню и ею устлала жилище для собаки. Что ж, сука приняла подарки от своей попечительницы и через день в своем новом жилище разродилась щенками.

Раневская вся была исполнена нежности и заботы. Она приносила щенкам и их матери молоко, сама же практически ничего не ела за обедом того, что могла бы съесть сука, — несла ей.

Щенки вскоре открыли глаза, но тут Раневская заметила, что они очень беспокойные, постоянно чешутся, как и их мать. Блохи…

Выпросила у нянечки специальное, жутко вонючее дегтярное мыло. Заплатила ей, и они вместе вымыли щенков и саму суку, которая терпеливо сносила эту процедуру. При этом Раневская волновалась больше всех, вместе взятых, и нянечки, и суки со щенками: она очень переживала, что мыло может попасть в глаза щенкам.

Не попало. После купания семейство чувствовало себя просто великолепно. Щенки были веселы, мама их — сыта. Каждое утро Фаина Раневская начинала с того, что приходила проведать эту семейку.

В одно утро она не увидела ни щенят, ни собаки. Впрочем, собака вскоре подошла к ней. Прилегла и положила голову на лапы.

Раневская все поняла, бросилась выяснять: кто? Кто забрал щенков?

Вскоре ей стало известно, что щенков забрал и утопил в Москве-реке один из работников санатория, хмурый и нелюдимый дядька. Но сделал он это лично по приказу директора санатория.

Фаина Георгиевна прорвалась в кабинет директора. То, с какой решительностью на лице и ненавистью в глазах она это сделала, заставило директора встать из-за своего стола и попятиться в угол.

— Изувер! — выкрикнула ему Раневская в лицо и ушла.

Может быть, нам это слово не покажется очень страшным, отражающим всю сущность поступка. Но в то время «изувер» практически всегда звучал с прилагательным «фашистский»…

Потом Раневская видела, как бедная сука бегала в поисках своих щенят по санаторию, как обнюхивала все уголки, заглядывала в лица людей. Потом она, поникшая, подошла к Раневской…

— Подошла ко мне и долго молча стояла. Ее взгляд матери, оставшейся без детей, я не могла выдержать, — рассказывала Раневская.

Пазл 9. Смешное

Умение увидеть смешное — это во многом особый дар, которым обладают далеко не все. Раневская видела это смешное и могла потом показать его, пусть немного гиперболизировано, пусть чуть более выпукло, но показать так, чтобы увидел каждый. В этом, в сущности, и состоит талант комедийного актера — сделать смешное доступным для понимания любым и каждым.

Как вспоминала сама Фаина Георгиевна, первый раз истинно смешную картину она увидела и сама поняла, что это — смешно, еще в пятилетнем возрасте.

Ее няня часто водила гулять девочку в городской сад. И вот однажды маленькая Фаина стала свидетелем такой сцены.

К воротам городского сада подъехал экипаж. Как было видно — экипаж знатный, весь блестит и сверкает. Из него первым выходит в щегольской форме такой же блестящей, как и весь экипаж, военный. Он картинно подает руку — выходит женщина, так же картинно, галантно кивком головы благодарит мужчину. Потом военный помогает сойти маленькой девочке. Все с той же картинностью военный подает деньги извозчику, небрежно добавляет на чай.

Казалось бы, все нормально, все как полагается. Но маленькая Фаина была единственным свидетелем этого действа! Никого рядом не было, был пуст и городской сад. И именно это показалось Раневской тогда смешным — вся притворность, вся показная галантность этой пары с ребенком была явно рассчитана на публику, а публики-то и нет!

С этого дня буквально маленькая девочка уже постоянно искала это смешное вокруг себя, радовалась, когда находила, а потом показывала или рассказывала в лицах об этом дома. Комичного и на самом деле вокруг маленькой девочки хватало. Ее не тронутая взрослым практицизмом отношений душа воспринимала все существующие условности общения через призму комичного, и сами взрослые, видя себя со стороны, потом смеялись над маленькими спектаклями Фаины.

Нелепость многих ситуаций приводит взрослых, особенно непосредственных участников, в уныние и расстройство. Раневская же видела в этом комичное, то, над чем можно весело и беззлобно посмеяться.

«То, над чем вы смеетесь, не может быть уже страшным», — говорила Раневская.

Пазл 10. С глаз долой…

Об отношении Фаины Георгиевны со своей прислугой, а правильнее будет сказать, — с экономками, вы уже вскользь читали. Действительно, эти отношения у многих, чуть более практичных знакомых Раневской вызывали, самое малое, недоумение.

Обычно хитрые экономки, чтобы больше украсть, всегда записывали все расходы. Да, вот такой искусный ход, который как раз убеждал Раневскую в непогрешимости. В конце месяца экономка вручала Фаине Георгиевне полный отчет. Раневская даже пыталась иногда анализировать эти расходы…

Например, вот первый месяц года. За этот год съедено лично ею мяса ни много ни мало — пять килограммов. В один день Раневская видит неожиданный расход: ветчина, один килограмм. За вечер! «Должно быть, я это съела в память о Ленине», — раздумчиво предполагает она. Но на следующий день опять в расходах помечено еще килограмм ветчины. Наверное, были гости, решает Раневская.

Дальнейшие попытки разобраться с тем, куда и на что уходили килограммы лука, хлеба и сдобы, куда улетели аж три курицы и кто помогал съесть два десятка яиц, приводили Раневскую в полное расстройство. Она еще пыталась пересмотреть несколько бумажек, складывать в уме суммы, вычитать… Потом брала всю пачку исписанных листков и почти торжественно опускала в мусоропровод.

— С одной причиной плохого настроения расправились, — заявляла удовлетворенно и очень искренне Раневская, а потом задумчиво добавляла: — Но что делать с деньгами, ума не приложу. Ненавижу их, хотя точно знаю: страшны не деньги, а безденежье.

Пазл 11. Пародия

Так, как Фаина Раневская любила поэзию, она любила и пародию. Качественную, которая сама суть творчество. С ее талантом видеть и не бояться высказать свою оценку, чаще всего — чрезвычайно точную, острую, вызывающую здоровый смех, она сама была ярким пародистом. И это проявлялось не только в ее игре на сцене. Сохранилось несколько набросков пародийных писем, которые Фаина Георгиевна писала, чтобы почитать в кругу своих близких людей.