Валерий Перевозчиков - Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого

— А мы себе эти деньги не брали…

Рассчитывая на то, что Высоцкому все равно ничего не будет: ведь он получал деньги за свой труд. Высоцкий все возьмет на себя, а они проскочат.

А когда Володя все это понял, было уже поздно: почти сразу возникли три уголовных дела. Первое — ижевское…

Люди из Ижевска пришли ко мне в театр с просьбой посодействовать участию Любимова в их мероприятиях. В качестве режиссера, разумеется. (Высоцкий еще работал в театре, но был на грани ухода.) Петрович согласился. За постановку спектакля «В поисках жанра» на сцене Дворца спорта ему обещали 1200 рублей. Договорились, что Володя отработает в этом спектакле, а потом еще пять дней будет выступать один. Все так и было (я поехал вместе с ними). Отработали спектакль — Золотухин, Филатов, Медведев и Межевич уехали, а Володя остался. Но выступать он должен был уже в другом городе — Глазове. Я делаю расчеты в Ижевске, вдруг телефонный звонок Высоцкого:

— Срочно приезжай. Здесь творится что-то ужасное!

Еду в Глазов. Ночь, темень, все дороги размыты. Приезжаю в гостиницу — человека, с которым мы договаривались, вообще нет. Другие люди, я их в первый раз вижу. Говорю:

— У нас спектакль, мы уезжаем.

— Как это уезжаете?! Срываются концерты!

На следующие день выясняется, что зрителей нет. Дороги размыты, и почти никто в Глазов приехать не смог. В зале сидели около ста солдат. Хотя была договоренность, что люди все равно приедут, — на подводах.

Короче говоря, Высоцкий все бросает и уезжает. Это была ранняя весна 1979 года. Организаторы все равно должны были заплатить: такая была договоренность. А состоялись концерты или нет — это Высоцкого не касалось. Они заплатили. И в Ижевске Володя по договоренности получил 1200 рублей для Любимова.

Проходит какое-то время. Театр едет на гастроли в Минск. И там к Высоцкому подошел человек, якобы от общества книголюбов, и предложил выступить. Было уже лето 1979 года, меня на этих гастролях не было… (Тот человек сказал, что платить будут по сто пятьдесят рублей за концерт.) Володя согласился, провел два концерта, остальные выступления сорвал… И когда подошел отпуск, то сказал мне:

— Знаешь, мне надо отработать в Минске…

И мы вместе поехали в Минск, Володя пел в каком-то институте… И меня сразу немного смутил этот человек. Я всегда интересовался: есть ли билеты, какие они… А этот организатор не подпускал меня, говорил: все в порядке, все билеты распространены…

На следующий день за нами никто не приехал. Едем сами и видим: у института стоит милиция и висит объявление:

«Из-за болезни артиста Высоцкого концерты отменяются».

Оказывается, этого человека вызвали в горком партии и стали спрашивать: кто и как пригласил Высоцкого? Сколько он получает? И тут выяснилось, что он к билетам по пятьдесят копеек штампиком ставил двойку — и получалось «два рубля пятьдесят копеек». И когда он попался, он тоже говорил:

— Я все отдавал Высоцкому. И отдавал в присутствии Янкловича.

Поэтому и меня таскали по этому делу… Но попался нормальный следователь, который быстро во всем разобрался. Он понял, что организатор концертов просто грабил всех, в том числе и Высоцкого. И дело быстро закончилось.

Но все это — на фоне обострения болезни и начинающегося упадка сил… А незадолго до поездки в Минск было объяснение с Мариной — она стала догадываться… И Володя сказал мне, что, наверное, не сможет поехать в Париж, — там уже назревает конфликт. Начинается отпуск, и впервые за последние годы Володя не едет за границу. Я сказал ему, что тоже неважно себя чувствую, хочу отдохнуть и поеду в Сочи. Володя:

— Ладно, ты поезжай. А я, наверное, все-таки поеду к Марине.

Я еду в Сочи, мы каждый день перезваниваемся. И вдруг он говорит:

— Ты знаешь, я завтра к тебе прилечу.

Я жил в санатории «Актер», иду к директору. А в санатории только что была ревизия, ему за что-то попало, и он категорически отказывает:

— Мне все равно, Высоцкий приезжает или не Высоцкий, — ничего не могу сделать.

Я устроил скандал! Общими усилиями (вмешались Галина Волчек и Валентин Гафт) мы все-таки вырвали талоны на питание, а жить он должен был вместе со мной.

Володя привел себя в порядок, приехал в очень хорошем состоянии. В санатории отдыхали девочки из ансамбля Моисеева, он стал ухаживать за двумя… Повел их на теплоход, который стоял в порту. Знакомого капитана не оказалось на месте, но тем не менее его приняли. Володя был очень оживлен, весел, ухаживал за девушками… А это он делать умел. Совсем недавно прошли «Маленькие трагедии» — его все узнавали, не давали прохода. Пошли в ресторан — столик сразу же окружили, не дали толком пообедать. Володя расстроился:

— Пошли в другое место, там можно спокойно посидеть… ’

Мы полезли наверх, в какую-то шашлычную. Закрыто. Вдруг он говорит:

— Остановитесь. Вон там, по-моему, олень…

Оказался лось… Володя подошел к нему, погладил, стал читать какие-то стихи… Но я вижу, что состояние у него уже неважное. Возвращаемся в санаторий. А я жил в номере рядом с Алексидзе (он тогда был председателем Союза театральных деятелей Грузии). Он говорит:

— Вы знаете, к Вам залезли воры…

— Как это — залезли воры?!

— А очень просто — через балкон.

Входим в номер. Украли зонт, Володины джинсы и куртку, а бритву «Филиппе» почему-то оставили. А в куртке у него были: паспорт, водительское удостоверение, другие документы, ключ от московской квартиры — в общем, все! Даже из Сочи невозможно вылететь, а он все же собирался к Марине. (Да, вот сейчас вспомнил… Володя однажды сказал, что Марина совсем не знает, кто он такой. Очень жалел, что она не была на выступлениях, на которых он имел шумный успех.)

На следующее утро мы пошли в милицию. Начальник еще не пришел. Все стали на Высоцкого глазеть, это начинает его раздражать… Пришел начальник, завел длинный разговор о задержании какого-то барыги… Наконец, дали нужную справку. Мы поехали в аэропорт за билетом. Возвращаемся в санаторий — лежит куртка и письмо на имя Высоцкого. Вскрываем письмо, оно примерно такого содержания:

«Дорогой Владимир Семенович! Прости, не знали чьи это вещи. К сожалению, джинсы уже продали. Возвращаем куртку и документы».

А я уже позвонил в Москву администратору, чтобы тот вызвал хорошего слесаря… Надо было открыть Володину квартиру — а там был американский замок, который и взло-мать-то было очень сложно…

Володя возвращается в Москву и узнает, что арестованы все организаторы концертов в Ижевске, ведется следствие. Следователи собираются допросить Володю и меня. Он звонит в Сочи: