Елена Мищенко - Орхидея из стали. Марлен Дитрих

БЕРЛИНСКАЯ ФРАУ В ГОЛЛИВУДЕ

«Я была создана фон Штернбергом от начала и до конца. Он затенил мои щеки, слегка увеличил глаза, и меня заворожила красота лица, которое смотрит на меня с экрана».

Семь дней штормило, выйти на палубу было совершенно невозможно. Марлен и ее костюмерша Рези все время находились в каюте. Бедная Рези плохо переносила океанскую качку и уже на второй день потеряла свой зубной протез. Марлен готовила ей протертые супы, пюре и, как могла, утешала.

Но наконец-то корабль прибыл в нью-йоркскую гавань, вовсю сияло солнце. Марлен Дитрих вышла из каюты в черном элегантном платье и норковом манто. Так потребовали агенты студии «Парамаунт». Нужно чтобы специально приглашенная европейская актриса, будущая кинозвезда показалась во всем блеске. Ожидавшие фотокорреспонденты защелкали камерами, просили улыбнуться, повернуться, спасибо, еще раз, а вот теперь, мисс Дитрих, ответьте на несколько вопросов. Но встречавшие Марлен представители «Парамаунт» сказали, что в четыре часа дня состоится пресс-конференция, и там мисс Дитрих ответит на все вопросы. Среди встречающих не было фон Штернберга, он находился на западном побережье. Представители «Парамаунт» привезли Марлен и беззубую Рези в отель, осведомились – все ли в порядке, и первой просьбой Марлен было найти дантиста для Рези.

Все было улажено, Рези надела новенький белоснежный зубной протез, первая пресс-конференция в Америке прошла удачно, и вице-президент компании «Парамаунт» Уолтер Вангер сказал Марлен, что хотел бы вместе с супругой показать ей ночной Нью-Йорк. Марлен позвонила фон Штернбергу, он посчитал, что она может пойти, но в случае каких-либо проблем должна немедленно ему позвонить.

Уолтер Вангер заехал за Марлен в отель «Амбасадор», и тут же извинился, сказав, что его жена, «к сожалению, неважно себя чувствует» и поэтому сопровождать Марлен будет он один. Деваться было некуда, и Марлен согласилась. Каково же было ее изумление, когда вместо обещанной экскурсии, она оказалась в ночном ресторане, где каждый посетитель вытаскивал из-под столика бутылку со спиртным.

Это было время сухого закона в Америке. В полутемном помещении было шумно, накурено, Марлен чувствовала себя крайне неуютно. Вангер сказал: «Вы хотели услышать своего любимого певца Гарри Ричмена? Ну что же, – он здесь!»

Гарри Ричмен вышел на крошечный подиум и исполнил песню «Солнечная сторона улицы» – любимую песню Марлен. Она была потрясена, шокирована, испугана. Первой мыслью было – как бы отсюда тихонько уйти? Но тут Вангер пригласил Марлен танцевать. Вот этого она уже никак не могла допустить. Но тот, разгоряченный спиртным, присутствием красивой женщины, настаивал на своем.

Марлен сказала, что ей нужно отлучиться в туалетную комнату. Она взяла сумочку, очаровательно улыбнулась Вангеру и опрометью выбежала на улицу.

Чужая страна, чужой город, незнание языка – ничто ее не остановило, она бежала по темным улицам и вдруг увидела такси. Марлен отчаянно замахала руками, машина остановилась, она благополучно приехала в отель.

Вбежав в комнату, она тут же, задыхаясь от волнения, позвонила фон Штернбергу. Он молча выслушал ее рассказ, а потом сказал: «Выезжай самым ранним поездом. Скажи портье чтобы он сейчас же заказал тебе места. Никому не говори ни слова. Сделай все, чтобы как можно раньше уехать из Нью-Йорка».

…Путешествие из Нью-Йорка в Нью-Мехико, где Марлен и ее компаньонку ожидал фон Штернберг, было изнурительным. Стояла страшная жара, в крохотном купе нечем было дышать. Спасаясь от жары, Марлен и Рези лежали в мокрых простынях, но и это не помогало. Фон Штернберг ожидал их на вокзале, и они обе успокоились – с ними был надежный человек, «Сейчас все будет хорошо», – сказал он, и они ему поверили.

Фильм «Голубой ангел», который с огромным успехом прошел на всех экранах Америки, был лишь прелюдией к симфонии Славы, Поклонения, Обожания. Автором этой симфонии был невысокий, полный, несколько неуклюжий человек, гениальный мастер кинематографа – Джозеф фон Штернберг.

Она считала его божеством, своим Пигмалионом, а себя, разумеется, его Галатеей. Она говорила, обращаясь к нему: «Вы бог! Без вас я – ничто». Она безоговорочно подчинялась на съемочной площадке всем его требованиям, следуя каждому указанию, потому что понимала, что он творит из нее ослепительную Звезду.

А когда дотошные журналисты выспрашивали режиссера, как он сотворил чудо Дитрих – он спокойно отвечал, в свойственной ему манере иронии: «Я не открыл Дитрих. Я – учитель, взявший в обучение прекрасную женщину, усиливший ее шарм, маскирующий ее недостатки, руководящий ею, и в результате всего выкристаллизовался подлинный образ Афродиты».

Марлен была его любимым творением. Она стала его прилежной ученицей. Она интересовалась фотографией, искусством монтажа, освещением. Он нашел освещение, сделавший ее облик совершенным. Он велел ей похудеть, и с тех пор она пила стаканами английскую соль, растворяя ее в горячей воде, сигареты и кофе стали постоянной диетой. Она, любительница пирожных и ячменного супа, похудела на 15 килограмм. Он научил ее разбираться в световых нюансах, принесших мировую славу ее неповторимому облику. Он открыл ей секреты мастерства. Она знала все о линзах и софитах, была своим человеком в монтажной, костюмерной и реквизиторской.

Знаменитый Хичкок, когда ему довелось работать с Марлен Дитрих, сказал, что она – «профессиональная актриса, профессиональный оператор и профессиональный модельер».

В своей книге Марлен пишет: «Когда операторы говорили Джозефу, что требуемое им выполнить невозможно, он сам брал в руки камеру и показывал как это делается. Для того чтобы учить, нужно уметь все делать самому».

Говоря о том, что Штернберг был для нее «всем»-Марлен ничуть не преувеличивала. Он, действительно был ее исповедником, критиком, учителем, советчиком, агентом, менеджером, начиная от покупки роллс-ройса до найма шофера. Он учил ее тысяче необходимых в жизни и в сложном мире Голливуда вещей. Он научил ее говорить по-английски. Он создал великую Марлен Дитрих. Создал – и сам пострадал от этого. Так нередко происходит с Творцами.

GLAMOUR – ГЛАМУР

Благодаря фон Штернбергу я стала «glamour» – звездой.

Он создал вокруг меня особый мир, который был пропитан гламуром.

…Полукруглые нити бровей, взлетевшие словно крылья испуганной птицы, темные веки полуприкрытых глаз, тонкая сигарета в длинном золотом мундштуке, – таковы штрихи к портрету Марлен Дитрих. Такой она запечатлена на серебряных экранах голливудских фильмов, такой она была в жизни. Даже ее дом был устроен как театральная сцена со специальным освещением. Перед гостями она появлялась в своем новом облике «роковой, мистической, холодной Леди».