Анжела Ламберт - Загубленная жизнь Евы Браун

Моя жена и сестра Гитлера после войны не переставали повторять, что при нормальном стечении обстоятельств Гитлер и Ева Браун нипочем бы не сошлись. Но Гофман так искусно, словно на серебряном блюдечке, преподносил ее, так настойчиво предлагал, что Гитлер попался на приманку.

Либидо Гитлера, судя по его длительным периодам воздержания, скорее всего, никогда не было особенно сильным. Но если он и чувствовал сексуальное влечение, то неизменно к девушкам вдвое моложе: шестнадцатилетняя не казалась ему ребенком, а двадцатилетняя была чуть ли не слишком стара. Дочь Генриха Гофмана Генриетта помнила, как столкнулась с ним в ночной рубашке, когда ей было всего двенадцать лет (это, судя по всему, произошло где-то в 1924 году, когда Гитлер был частым гостем в доме Гофмана), и он попросил разрешения поцеловать ее. Она в ужасе воскликнула: «Нет!» — и он не стал настаивать. Осенью 1926 года, когда ему было тридцать семь, у него случился коротенький роман с шестнадцатилетней Марией (Мими) Райтер, с которой он познакомился в Берхтесгадене. Они зашли не дальше поцелуев на лесной поляне. Это было мимолетное приключение, Гитлер не искал продолжения. Мария же восприняла все настолько серьезно, что, не дождавшись предложения, попыталась наложить на себя руки. Кроме Марии, по словам Анны Винтер, ставшей позже экономкой Гитлера в Мюнхене, до сорока лет у него была всего одна подружка — очаровательная девушка-подросток по имени Ада Кляйн, которая, понимая, что Гитлер на ней никогда не женится, благоразумно вышла замуж за другого. Как и его отец, Адольф предпочитал девственниц, податливых и безобидных, но в отличие от него скорее потому, что сам очень долго оставался девственником. Сексуально искушенная женщина представляла бы слишком большую угрозу. За исключением, возможно, умудренной опытом Винифред Вагнер, фюрер ни разу не рискнул вступить в связь с ровесницей. И даже Винифред была на восемь лет его моложе, хотя из-за массивной фигуры и строгой прически выглядела старше своего возраста.

Генрих Гофман описывал — задним числом, без сомнения, — первое впечатление, произведенное Евой Браун на Гитлера, не упоминая о своей роли сводника: «Милая. Милая и очаровательная. Блондинка. При следующей встрече Гитлер подарил ей билеты в театр. Наконец, пригласил в гости в свою мюнхенскую квартиру. Кто-то должен был присутствовать в качестве дуэньи. В то время он проявлял редкостную щепетильность в подобных делах». Позже он записал в своих мемуарах:

Гитлер знал всех моих служащих. У меня же он впервые встретил Еву Браун, с которой порой болтал о всяких пустяках. Иногда он выглядывал из своей раковины и отпускал ей какой-нибудь незначительный комплимент из тех, что любил делать женщинам. Ни я сам, ни кто-либо из моих подчиненных не замечал, чтобы он оказывал ей какое-то особое внимание. Но Ева воспринимала ситуацию иначе: она рассказала всем своим друзьям, что Гитлер безумно влюблен в нее и что она <…> выйдет за него замуж.

Вопреки фотографиям, снятым в пивных и ночных клубах, на которых Ева обнимается с рослыми улыбающимися юнцами, романтическое клише, похоже, оправдало себя: в лице Адольфа Гитлера Ева Браун встретила свою судьбу.

Ее кузина Гертрауд вспоминала: «Если вы посмотрите старые фильмы про девочек из отрядов гитлерюгенда, то заметите, что в моде были косички. Они символизировали естественность и невинность. Нам внушали, что немецкая женщина не курит, не пьет и не красится. Но Ева никогда не соответствовала этому стереотипу». Как и нацистские предписания, Фритц Браун не одобрял макияжа. Но это всего лишь вынуждало Еву наносить губную помаду и румяна и брызгаться духами, являясь на вечерние мероприятия — в кино, оперу, клуб или на вечеринку, — и умываться в дамской комнате перед уходом домой. Гитлер мог сколько угодно пропагандировать облик чистенькой доярки, но его самого такие женщины привлекали редко. Ева ловко уклонялась от строгих правил отца. Она обожала косметику и пользовалась ею всю жизнь, не считаясь со взглядами ни Фритца Брауна, ни Гитлера. Попытки того и другого сломить ее упрямство никогда не увенчивались полным успехом.

Моя мать Эдит Шрёдер, которую все всегда звали Дита, была такой же здоровой, жизнерадостной, спортивной девушкой. Ее представления о развлечениях включали катание во взятой напрокат лодке по гамбургскому озеру Альстер в компании молодого человека, долгие загородные прогулки, плавание летом и веселье на городском катке зимой. В отношении к своей внешности она была полной противоположностью Еве. Косметика ее никогда не интересовала, что и к лучшему, поскольку ее отец такого бы не потерпел. С ее отроческих фотографий смотрит типичная Ингрид Бергман, хотя черты ее грубее, выражение лица проще, и она не обладает трогательной красотой актрисы. Единственной косметикой, которой она пользовалась (будучи гораздо старше), была темно-красная помада, намазанная забавными пунктирными прикосновениями, как многоточие… Мягкой пуховкой она наносила розовую пудру на нос и щеки, забивая поры крошечными крупинками.

Кузина Евы Гертрауд убеждена, что «одной из причин того, что она вступила в связь с Гитлером, не достигнув и двадцати лет, было желание сбежать от отца и семьи». Девушки, страдающие от чрезмерной строгости отца, часто тянутся к авторитарным мужчинам, только чтобы в конце концов обнаружить, что попали из огня да в полымя. Жесткий отцовский контроль подсознательно подготовил Еву к взаимоотношениям с Гитлером. В семнадцать она уже не один год как сопротивлялась давлению авторитетов — отца и религии. И она не могла выбрать возлюбленного с более навязчивой манией контроля, чем у Адольфа Гитлера.

Глава 2

Семья Евы

Ночью 6 февраля 1912 года, когда родилась Ева Браун, в Мюнхене шел дождь — холодная зимняя изморось. Пока повивальная бабка помогала Фанни (Франциске) преодолеть муки долгих родов, ее муж Фритц нетерпеливо ожидал в соседней комнате. У него уже была трехлетняя дочка, и он очень надеялся на сына. Его теща Йозефа Кронбургер, сидевшая рядом, уверяла, что родится мальчик, хотя на самом деле в ее семье всегда преобладали девочки; она сама имела пять дочерей. Родители решили, если ребенок, пробивающий себе дорогу в мир, будет мужского пола, назвать его Рудольфом в честь кронпринца Габсбургского, который покончил с собой вместе с любовницей в Майерлинге. Сразу приходит в голову: зловещий выбор. Зачем называть малыша в честь разочарованного принца, окончившего жизнь самоубийством? Однако в 2 часа 22 минуты утра в руки повитухе выскользнула здоровая девочка. Она весила пять с половиной кило, и родители назвали ее Ева (она первая в своем роду носила это имя) Анна (в честь одной из ее тетушек Кронбургер) Паула (в честь другой). Ева Анна Паула Браун: добротное, солидное, банальное имя. Судя по ее первой фотографии, она была на редкость уродливым младенцем.