Николай Рерих - Листы дневника. Том 2

Много уже было написано о вандализме. Мы утвердили Знамя Мира как Красный Крест Культуры, чтобы охранить истинные сокровища человечества. А теперь позвольте мне упомянуть о другом, хотя и скрытом, но жестоком вандализме, который продолжает спокойно существовать в жизни многих народов.

Изучая старых мастеров, мы часто сталкиваемся с тем обстоятельством, что на многих старых и ценных полотнах были написаны другие картины, уже совсем иного содержания и притом художниками более низшего разряда. Очевидно, что было время, когда эти старые картины становились старомодными, и художники попросту использовали дерево и материал для более позднейших и более модных рисунков. Не следует думать, что подобным варварским манипуляциям подвергались лишь картины второстепенного значения. Напротив, среди зарегистрированных случаев можно найти несколько выдающихся вещей, которые в наше время занимают почетное место в истории искусства.

Я помню, как однажды в Италии, во время изучения прекрасной картины "Вирго Интер Виргинес", мы были поражены, что она оказалась в исключительно хорошем состоянии. Когда же мы выразили по поводу этого факта наше удивление, мы получили весьма необычайное, хотя и характерное пояснение. Оно было следующее: в начале 17-го века эта картина по-видимому уже считалась вышедшей из моды, и поэтому на ней, несмотря на ее религиозный сюжет, была нарисована другая, тоже религиозного содержания, а именно: "Се человек", и в таком виде она оставалась в одном монастыре. Эта вторая картина была много ниже по достоинству, чем первоначальный шедевр. И только сравнительно недавно через наложенный второй рисунок стали слабо просвечивать едва различимые контуры другой картины. И лицо, купившее эту недорогую картину у монастыря, решило снять верхний слой, и таким образом был обнаружен этот прекрасный шедевр. Теперь эта картина украшает Институт Искусства в Чикаго.

Мне лично также довелось видеть копию одной хорошо известной картины, выполненную Корреджио. Картина эта находится в Национальной галерее в Лондоне, и на этой копии я был в состоянии ясно видеть очертания старого рисунка, и разумеется, последний оказался много старее, чем сама копия. Однажды нам пришлось быть свидетелями того, как из-под рисунков картин семнадцатого и восемнадцатого столетия появилось, и притом в отличном состоянии, прекрасные оригиналы полотен Ламберта Ломбарда, Роджера ван дер Вейдена и Адриена Блюмарта и других равных им знаменитых художников. И уже теперь, в последнем апрельском выпуске Бюллетеня Музея Изящных Искусств в Бостоне, мы находим чрезвычайно поучительную историю о портрете сэра Вильяма Бутта, исполненном Гансом Холбейном младшим. Мы позволим себе привести несколько строчек из этой статьи:

"17 ноября 1935 г. этот музей приобрел замечательный портрет кисти Ганса Холбейна младшего. При взгляде на эту картину знатоки отказывались верить, что Холбейн мог нарисовать такую вещь, и они имели на то хорошие причины. Так как древность картины была по-видимому три с половиной столетия, то с уверенностью можно было считать, что она не принадлежала кисти Холбейна. Однако недавно один из друзей семьи Буттов, которым картина принадлежала с самого начала, вплоть до того времени, когда она перешла в музей, некто Н. М. Джонас — по профессии художник, обратил внимание на тот факт, что руки, казалось, были нарисованы несколько иначе, чем остальная часть портрета, что указывало на более раннюю манеру письма. Портрет был подвергнут испытанию Х-лучами, и с их помощью под ним был обнаружен другой портрет. Х-лучи обнаружили уже другую форму шапки, большую бороду, другую цепь и платье, украшенное белым шелком, причем также была найдена надпись на заднем фоне. Затем начались трудности, связанные с реставрацией. Первая реставрация была предпринята г-ном Нико Джунгамом. Это была чрезвычайно трудная задача, так как поверхностный слой был почти того же самого времени, как и картина, находящаяся под ним. Было очевидно, что тот, кто позировал для портрета, приказал, чтобы он был снова перерисован. Мы не можем с уверенностью сказать, когда именно это было сделано, хотя вероятно, это случилось в 1563 г., когда королева Елизавета приехала в Торнэдж, где в честь ее было устроено пышное празднество. И весьма вероятно, что сэр Вильям, будучи в то время уже пожилым и занимая большой государственный пост, захотел, чтобы на портрете он был изображен в ином костюме и украшениях. Поэтому он распорядился, чтобы его снова нарисовали при соответствующих регалиях и таким, каким он выглядел в то время. Вся беда заключалась в том, что это было поручено выполнить художнику, который был много слабее первого.

Из всей этой истории можно вывести два заключения. Первое: мы должны воздать должное администрации Бостонского Музея Изящных Искусств, а также и самому реставратору, который выполнил эту чрезвычайно трудную работу столь успешно и таким образом открыл для мира изумительный оригинал картины великого художника, картины, уже освобожденной от более грубых наслоений и надрисовок. Второе: этот поучительный исторический случай еще раз указывает нам на то, что вандализм допускается не только руками разъяренной толпы, но случается и в тишине покоев именитых дворцов во имя торжества тщеславия и предрассудков."

Красота не может быть охранена одними лишь установлениями и законами. Только когда человеческое сознание поймет бесценные сокровища красоты, творящие, облагораживающие и утончающие людей, только тогда истинные сокровища человечества будут в безопасности. И отнюдь не следует думать, что вандализм, будь он явным или тайным, принадлежит лишь прошлым векам и каким-либо легендарным вождям и завоевателям. Даже в эти дни мы видим разнообразные формы проявления вандализма. Поэтому движение, имеющее целью охранить и спасти Красоту, совсем не есть нечто отвлеченное и туманное, а наоборот, это самая настоятельная, нужная и неотложная задача. Действительно, образование в области искусства и красоты необходимая вещь. И хотя эта необходимость прекрасна, однако она все же накладывает и долг и обязательства. Мы всегда радуемся, когда видим, что мысль претворяется в действие. И поэтому открытие новых школ и основание Международной Академии Искусства всегда было и будет горячо приветствуемо.

Шестнадцать лет тому назад мы написали следующие девизы на щитах Художественного Института Соединенных Искусств и Международного Центра Искусств в Нью-Йорке: "Искусство объединит все человечество. Искусство едино и неделимо. И хотя оно имеет много ветвей, оно все же едино. Искусство есть утверждение грядущего синтеза. Искусство для всех. Истинное искусство дает радость каждому. Врата "священного источника" должны быть широко открыты для всех, и свет искусства озарит многие сердца новой любовью. Вначале это чувство будет бессознательным, но потом оно очистит человеческое сознание. Сколько молодых сердец идут в поисках реального и прекрасного. Дайте им это прекрасное. Дайте искусство народу — его место там. Мы должны иметь не только музей, театры, университеты, публичные библиотеки, вокзалы и госпитали, но даже тюрьмы должны быть украшенными и прекрасными. Тогда тюрьмы перестанут существовать.