Осколки памяти - Владимир Александрович Киеня
В 1941 году, отступая с советскими войсками под напором фашистов, он сумел пешком за три месяца добраться до Могилевской области и здесь, по словам бабушки, то ли присоединился, то ли создал партизанский отряд. Видимо, присоединился, потому что имел знания по медицине, ведь был ветеринаром, и оказывал посильную помощь раненым партизанам. Там в отряде они и были с моей мамой Марией. Где находился этот партизанский отряд, что в нем делал мой отец, бабушке не известно.
Бабушка встречалась с моей мамой после войны. Встреча их была, по словам бабушки, не очень теплая, потому что Мария была гражданской женой Александра (до 1944 года гражданский брак признавался государством так же, как и зарегистрированный — прим. автора), и не венчаной. А бабушка строго соблюдала церковные законы. Близкие отношения бабушки и моей мамы так и не сложились. Как мне стало потом известно, бабушка очень сильно обиделась на сына, что он вернулся не к ней, когда война началась, а в Чериков, к любимой женщине — моей матери. В нашей беседе я понял, почему именно меня с сыном бабушка пригласила в гости, а мою маму Марию нет.
Абсолютно точно, где и как погиб мой отец, где похоронен, никто не знает. Мне давно когда-то мама рассказывала, когда наши войска освободили Чериковский район, отца, как и других молодых партизан, призвали на фронт. Воевал он недалеко от города Чаусы. Потом ей прислали похоронку, где указано, что муж погиб на фронте 4 февраля 1944 года. Место погребения не было указано, я сам держал в руках эту бумажку-похоронку.
Еще мама показывала два треугольничка — письма отца с фронта. Там он ее называет «Муся», пишет о любви к ней и ко мне, своему сыну. Похоронка и письма куда-то потерялись, когда мы переселялись с мамой в Калининградскую область после войны.
Бабушка рассказывала, что и второй ее сын, Иван Борисович, 1924 года рождения, гвардии рядовой 58 гвардейского минометного полка, погиб в бою с фашистами 24 августа 1944 года. Был похоронен в братской могиле у дороги Баурчи-Томай, 200 метров западнее моста, это уже Молдавия.
Младший сын Киеня Федор Борисович, в 1941 году парнишка 13 лет, пас колхозных коров на большом лугу перед местной древней церковью. Налетели немецкие самолеты, стали бомбить деревню. Фашист беспрерывно кружил над стадом и стрелял, пока не перестрелял всех коров. Потом начал преследовать Федю, тот бегал зигзагами, укрыться не успел, и очередью из пулемета фашист ранил парня, Федя перестал двигаться. Пилот принял его за мертвого и улетел.
Когда немцы вошли в деревню, они выгнали бабушку и дедушку в неотапливаемые сени, а в хате поселился пузатый фельдфебель, который их за людей не считал. И они зимой в холодных сенях жили. Бабушка рассказывала, что ночами приходили партизаны, и всем, чем можно, наши им помогали. Гремели взрывы на дорогах, фашисты зверствовали… Бабушка рассказывала и плакала. А я мечтал поквитаться с гадами на любом военном конфликте земного шара. Кровь закипала, когда слушал бабушку.
На следующий день после нашего приезда к бабушке пришли в гости сын Федор Борисович со своим сыном Александром, студентом Гомельского педагогического университета. Чуть позже на мужском велосипеде за три километра из деревни Лешня приехала дочь, моя тетка, Евгения Борисовна. Познакомились, начались длительные расспросы о моей жизни, семье, родственниках. Я снял с руки и подарил дяде Федору часы с именной надписью мне от командира войсковой части 23685, которыми был награжден за участие в поимке вооруженного дезертира.
Тетя Женя позвала к себе в гости и на завтра снова приехала на своем велосипеде. Мой сын Саша, засучив правую штанину, чтобы не попала в цепь, просунул ногу под раму и поехал вперед по дороге, а мы с тетей Женей шли пешком три километра.
В небольшой деревеньке у тетки обыкновенный деревянный дом с большим крытым двором и чуланами со скотиной. Она обратила наше внимание, что рядом с ее домом в ряд стоят еще шесть точно таких же. У каждого дома — необычные столбы освещения.
Везде в Белоруссии столбы освещения — это обычные деревянные телеграфные столбы с фонарями. А здесь шесть новеньких, металлических, белого цвета с изогнутыми верхушками и полукруглыми приплюснутыми фонарями, напоминающие змеиную голову. Так называемые «Кобры». На каждом столбе — именная табличка с указанием фамилии, имени и отчества человека. Тетя Женя рассказала, что в этих домах жили ее соседи. В одну из ночей партизаны на этой дороге напали на немецкую колонну и убили несколько фашистов, сами убежали в болотистый лес рядом. Немцы не рискнули туда сунуться. Они въехали в деревню, вытащили из этих шести домов шестерых мужчин и повесили их на телеграфных столбах напротив домов. А после войны организация ветеранов войны закупила за большие деньги эти столбы «Кобры», прикрепила к ним именные таблички и установила столбы освещения в память о погибших земляках.
На могиле погибшего отца
После нашей поездки на родину в Белоруссию прошло почти 50 лет. Так получилось, что контакты с отцовской родней продолжения тогда не имели, но я писал запросы в архив Министерства Обороны СССР о судьбе отца, месте его гибели и захоронения. Ответы были отрицательными: «неизвестно». В 2010 году в Интернете на сайте «Подвиг народа» я узнал, что Киеня Александр Борисович похоронен в братской могиле в селе Головенчицы Чаусского района Могилевской области. Узнал, что мой двоюродный брат Киеня Александр Федорович работает директором школы в поселке Радуша Слуцкого района Могилевской области. Установил контакт с ним, и уже с женой на машине мы вновь поехали в Белоруссию.
От увиденного мы были в шоке: после российских заброшенных воинских захоронений, разбитых, разрушающихся зданий фабрик и заводов, сельских ферм и бескрайних, заросших бурьяном просторов бывших колхозных полей, мы снова попали в родной Советский Союз. В Белоруссии отличные автотрассы, места отдыха на них с детскими площадками. По обеим сторонам дороги засеянные поля до самого горизонта, нет даже клочка земли, где растет бурьян. Работают предприятия. И большие коттеджные городки, газифицированные, для людей. Заселяйся, работай, живи! Огромные современные торговые центры, ледовые дворцы спорта. Тысячи памятников погибшим в войну, все ухоженные, покрашенные, с обелисками. Я чуть не заплакал от горя и стыда за Россию и от радости, что, воскресни из братских могил, мои родные сказали бы спасибо президенту Беларуси Лукашенко Александру Григорьевичу.
Провели две недели в
