Борис Громов - Ограниченный контингент
Обреченные на победу
Уже 27 апреля 1978 года перспективы афганской революции были ясны. Генеральный секретарь ЦК НДПА Н. М. Тараки и его сторонники могли быть уверены в том, что им непременно будет оказана помощь со стороны Советского Союза. Несмотря на разногласия внутри только что сформированного правительства и партийную междоусобицу, новый кабульский режим не имел права расстаться с властью по нескольким причинам.
Революция ни в одной стране не могла погибнуть до тех пор, пока существовал Советский Союз. Это в первую очередь касалось тех государств, которые имели общую границу с СССР.
Уверенность Н. М. Тараки в том, что отсталый Афганистан сумеет одним прыжком преодолеть пропасть между дремучим феодализмом и социализмом, о чем он неоднократно заявлял, в определенной степени подогревало желание советского руководства оказать нарождающейся демократии максимальную помощь. Развитие событий в Афганистане должно было еще раз продемонстрировать, что вопреки утверждениям Запада коммунистическая идея не исчерпала своего потенциала.
Поддержка кабульского правительства позволяла советскому руководству попутно добиться нескольких целей. Потерпев неудачу в Иране, Соединенные Штаты были озабочены поиском в Азиатском регионе равноценной замены ему. Таким партнером, при удачном стечении обстоятельств, мог стать Афганистан. Некоторые шаги М. Дауда свидетельствуют о том, что попытки США укрепиться на Среднем Востоке были близки к успеху. Однако апрельские события в Кабуле помешали этому, изменив ситуацию в пользу СССР. Традиционно дружественные отношения, которые поддерживались между нашей страной и Афганистаном, после апреля 1978 года можно было расценивать как стратегическую победу Советского Союза в регионе. Существование просоветского режима в Афганистане, кроме того, должно было явиться весомым аргументом, наглядно показывающим, что притязаниям западных держав на влияние в странах «третьего мира» могут быть поставлены жесткие ограничения.
Несмотря на то что по сравнению с США Советский Союз имел в Иране более прочные позиции, падение шахского режима правления в этой стране грозило расширением исламского фундаментализма. Идея панисламизма в перспективе могла найти значительную поддержку в среднеазиатских республиках СССР. Революционный Афганистан в сложившейся ситуации становился серьезным препятствием для проникновения подобной идеологии.
До 1978 года правительство Советского Союза имело большой опыт поддержки своих партнеров по социалистическому лагерю. Мы оказывали не только колоссальную экономическую помощь этим странам, но и не останавливались перед применением военной силы. Действия советского руководства во время событий в Венгрии и Чехословакии не принесли ему серьезных осложнений, если не принимать во внимание усилившееся диссидентское движение. Кроме Чехословакии и Венгрии были Куба, Вьетнам и некоторые другие государства, которым СССР оказывал непосредственную или косвенную поддержку. Таким образом, советскому руководству предстояло повторить то, что им уже делалось неоднократно. Отличие заключалось лишь в том, что на этот раз объектом внимания оказалась азиатская страна.
На фронтах гражданской войны
Афганские политические лидеры во многом схожи между собой. Большинство из них — дети состоятельных родителей и начинали свою жизнь в аристократической среде в атмосфере комфорта. Многие учились в одних и тех же колледжах, университетах, поэтому знают друг друга, как говорится, с младых ногтей. Развела в разные стороны и сделала их непримиримыми врагами отчаянная борьба за власть. С этой точки зрения апрельские события в 1978 году можно оценивать, кроме прочего, и как победу одной политической группировки над другой.
Оказавшись у власти, сторонники Н. М. Тараки, объединенные во фракцию «Хальк», были вынуждены вести борьбу на два фронта. С одной стороны, нельзя было допустить удара в спину от своих соратников по НДПА, а с другой — падения революционного правительства под натиском уже сформировавшейся оппозиции.
Весной 1979 года стало окончательно ясно, что в Афганистане полным ходом идет гражданская война.
15 марта в провинции Герат начались антиправительственные выступления, в которых самое активное участие приняли выходцы из пуштунских племен. Мятежников поддержали военнослужащие артиллерийского полка и зенитного дивизиона, дислоцированные в Гератском гарнизоне. Одновременно с территории Ирана производилась переброска беженцев, которые должны были усилить волнения. Мятеж удалось подавить лишь 20 марта. На следующий день был раскрыт заговор в Джелалабадском гарнизоне. По обвинению в антиправительственных действиях было арестовано более двухсот тридцати солдат и офицеров. Эти события фактически поставили под угрозу само существование революционного режима в Кабуле. Они стали предметом обсуждения на самом высоком уровне и в Москве.
«Мы не можем потерять Афганистан»
Члены Политбюро ЦК 17 марта приехали на Старую площадь в неурочный час. Вопрос, который предложил обсудить Брежнев, касался резкого обострения обстановки в Афганистане. «Это не терпит отлагательства, — сказал он, разговаривая из своего кабинета на даче по телефону с Кириленко, — Я подъеду завтра».
Совершенно секретно.
Экз. единственный
ГРОМЫКО. Судя по последним сообщениям, которые мы получили из Афганистана как в виде шифротелеграмм, так и в разговоре по телефону с нашим главным военным советником т. Гореловым и временным поверенным в делах т. Алексеевым, обстановка в Афганистане сильно обострилась, центром волнений сейчас стал город Герат.
Там, как известно из предыдущих телеграмм, расположена 17 дивизия афганской армии, которая наводила порядок, но сейчас мы получили сведения о том, что эта дивизия по существу распалась. Артиллерийский полк и один пехотный полк, входящие в состав этой дивизии, перешли на сторону восставших. Банды диверсантов и террористов, просочившиеся с территории Пакистана, которые обучены и вооружены не без участия не только пакистанских властей, но и Китая, а также Соединенных Штатов Америки и Ирана, бесчинствуют в Герате. К мятежникам, которые проникли из Пакистана и Ирана на территорию провинции Герат, примкнула внутренняя контрреволюция. Особенно много ее из числа религиозников. Главари реакционных масс тоже главным образом относятся к религиозным деятелям.
Каково количество восставших, сказать трудно, но наши товарищи говорят, что их тысячи, именно тысячи.
