Игорь Ходаков - Белое солнце России. Белая армия и Православие
5 марта 1904 года в жизни Александра Колчака произошло знаменательное событие. В стенах иркутского храма во имя святого Харлампия (в 2005 году началось его восстановление) молодой офицер обвенчался с Софьей Федоровной Омировой. Заметим, что невеста будущего адмирала обладала волевым и независимым характером. Сложным он был и у Александра Васильевича. Вероятно, это и не позволило в будущем их семье стать домашней Церковью.
В 1904 году вспыхнула Русско-японская война. Колчак добровольцем отправился на фронт – в Порт-Артур. Верность долгу и присяге, готовность умереть за Родину – вот те идеалы, которым на протяжении столетий следовало русское офицерство; идеалы, в основе которых, бесспорно, лежит православная система ценностей, воплощенная в триаде: «За Веру, Царя и Отечество». Большевики все это назовут царистскими иллюзиями и пережитком буржуазной морали, с решительностью бесноватых они начнут искоренять ее, вместе с носителями, разумеется.
Колчак отправился в действующую армию больным, у него был суставной ревматизм ног. Этот недуг Александр Васильевич приобрел во время своих полярных экспедиций – однажды он чуть не утонул в ледяной воде. Интересно, что и капитан Антон Деникин отправился добровольцем на войну с поврежденной ногой. В далекую Маньчжурию также спешили молодой красивый кавалерийский офицер Петр Врангель и талантливый казачий подъесаул Петр Краснов. Все они – на передовой, в бою – впереди своих солдат, все они храбро сражались, заслуживая ордена. Их бескорыстная любовь к Отечеству и чувство долга, их жажда подвигов во имя Родины, их молитва перед боем и христианская забота о подчиненных могут и должны служить примером для современной молодежи.
…А в это время в далекой Швейцарии никому в России не известный Ленин с поистине дьявольской энергией и мазохистским наслаждением занимался партийными склоками. Пройдет еще тринадцать лет, и это существо – думающая гильотина, – не способное любить ни Родину, ни женщину, не способное на дружбу, захватит власть в России, чтобы залить ее кровью. Свет и тьма, жизнь и нежить, добро и зло – в 1917 году им придется столкнуться в битве за Россию.
В крепости будущий адмирал начал служить под началом адмирала Степана Осиповича Макарова, вскоре трагически погибшего. Всем известен военный талант этого незаурядного человека, однако мало кто знает другое. Степан Осипович, как и знаменитый флотоводец, святой праведный воин Феодор Ушаков, был глубоко верующим и церковным человеком. Сохранилась его переписка со святым равноапостольным Николаем Японским. Адмирал никогда не уклонялся от посещения церковной службы и до конца своих дней соблюдал православные посты и святые праздники. Кроме того, Макаров – автор уникальной научной работы «Православие в Японии», изданной последний раз еще в позапрошлом столетии. Этот исторический документ проливает свет на понимание русским флотоводцем непреходящего значения христианства в сохранении целостности государства. Например, в его труде есть такие строки: «Не надо быть пророком, чтобы предсказать, что всем странам в мире предстоят еще большие внутренние бури от социальных движений. Бури эти, вероятно, будут ужасны, и нерастерзанными могут остаться только те страны, в которых религия и государство составляют одно нераздельное целое». Еще один не услышанный голос в предреволюционной России…[12]
Постоянной заботой великого флотоводца была не только боевая готовность военно-морских сил, но и возведение новых церквей. Именно после выхода в свет брошюры «Православие в Японии» по всей России начался сбор пожертвований на строительство православного храма Воскресения Христова в Токио.
Александр Колчак с большим уважением относился к адмиралу, и кто знает, может быть, если бы тогда, в 1904 году, этот человек не погиб, то жизненный путь будущего Белого вождя мог бы стать иным… Каким? Чуть позже мы позволим себе немного поразмышлять на эту тему.
За героическую оборону Порт-Артура Колчак был награжден Золотым оружием с надписью «За храбрость». Уважая его доблесть и военный талант, японское командование одному из немногих оставило плененному Колчаку оружие, а потом, не дожидаясь окончания войны, предоставило ему свободу. 29 апреля 1905 года Александр Васильевич вернулся в Петербург. В столице будущий адмирал был освидетельствован комиссией врачей, признавшей его совершенным инвалидом. К числу наград Колчака добавились орден Святого Станислава II степени с мечами (к ордену Святого Владимира IV степени, полученному ранее за первую полярную экспедицию, в 1906 году Колчаку были пожалованы «мечи»). В 1906 году мужественному офицеру вручили серебряную медаль в память о Русско-японской войне, а спустя восемь лет – нагрудный знак участника обороны Порт-Артура.
В предшествующий Первой мировой войне период Александр Васильевич активно занимался военно-научной деятельностью. Грядущее столкновение с Германией он не только предчувствовал, но и стремился к нему: «Эту войну я не только предвидел, но и желал, как единственное средство решения германо-славянского вопроса, получившего в этот период большую остроту благодаря балканским событиям». Даже после февральского переворота Колчак выступал за продолжение войны во что бы то ни стало. Думается, поэтому он и поддержал Временное правительство, поскольку оно заявило о своем намерении довести войну до победного конца.
Подобные мысли выдают в Колчаке человека с православно-имперским сознанием – в большей степени, пожалуй, даже имперским. На допросе Колчак заявил, что до революции был монархистом. Слава русского оружия, военные победы России, мечты об освобождении Второго Рима – Константинополя – от мусульман… Составной частью этих идеалов, несомненно, было и Православие, точнее – его внешняя сторона. И в этом плане Колчак оказывается ближе к рыцарю эпохи Крестовых походов, для которого важнейшим делом было не преображение внутреннего человека, а победа над врагами христианства – сарацинами. Война, с точки зрения адмирала, очищает человека, уничтожая господствующего над миром зверя. Она приобретает высший религиозный смысл, представляя собой высшую справедливость, стоящую даже выше личной жизни. Перед нами как раз рыцарское понимание войны. И если в Средневековье рыцари сражались с врагами веры, то позже, в Новое время, проливали кровь во славу своих империй. Так же мыслил войну и Колчак. Он видел в ней иррациональную основу, указывал не только на ее очистительный характер, но и отмечал, что она приносит ему подлинное счастье и радость. Странное дело: кровь и ужас войны приносят Колчаку подлинное счастье и радость. Как это объяснить и, главное, совместить с христианским устроением души будущего адмирала? Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо сделать небольшое отступление и сказать несколько слов о рождении западнохристианского рыцарства, дух которого, начиная с петровских времен, был присущ и русскому офицерству, в том числе и белогвардейцам, разумеется. Проповедовавшие Спасителя миссионеры в V–VII столетиях столкнулись с непростой задачей. С одной стороны, религия любви и мира, с другой – германские племена, для которых война была образом жизни. Миссионеры быстро убедились в том, что их проповедь Христа может быть успешной только в том случае, если они будут говорить о Нем, как о Боге военной победы. И тогда Западная Церковь благословила и освятила оружие и его носителя, благословила справедливую войну. Это и привело к рождению христиан, чьей профессией была война, – рыцарей. Определенный кодекс чести, ореол романтизма оказались весьма привлекательными и для офицеров европеизированной Петром I Русской армии. Правда, образ рыцаря – защитника веры – со временем в Европе и у нас трансформировался в образ защитника империи. Да, рыцарь оставался христианином, во всяком случае, он жил в мире религиозных символов, но при этом государственное сознание стояло у него выше религиозного. Это было присуще, в общем-то, и вождям Белого движения, выступавшим под лозунгом возрождения не Святой Руси, а единой и неделимой России – идеи сугубо имперской.
Дальнейшее наше повествование о Колчаке наглядным образом покажет, что и у него государственное сознание стояло выше религиозного. Кроме того, Христос для адмирала, возможно, также оказался в большей мере Богом военной победы, нежели Богом любви, – достаточно познакомиться с приведенными выше рассуждениями будущего Верховного правителя об очистительном смысле войны.
1914 год Колчак встретил на Балтийском флоте. Благодаря его энергии и таланту германской эскадре не удалось прорваться к Петербургу. На Пасху в 1916 году он становится контр-адмиралом – самым молодым на Императорском флоте. Летом того же года его назначили командующим российскими военно-морскими силами на Черном море. Готовилась грандиозная операция по высадке русского десанта в Турции, и наше военное руководство полагало, что талантливый адмирал, как никто другой, способен справиться с этой задачей.
