Анатолий Воронин - Второй пояс. (Откровения советника)

Довольно красноречиво по данному поводу выразился «Седой полковник», когда с вопросом «Что делать?» к нему обратился Мир Акай.

— Уе…ть к е…й матери!

Эта команда, почти в дословном переводе, была сразу же озвучена полковником Мир Акаем.

Сарбозы как будто только ее и ждали. Повскакав со своих насиженных мест, и прихватив вооружение и боеприпасы, они чуть ли не бегом рванули подальше от того места, где только что над их головами летала старуха-смерть со своей острой косой.

С большим трудом, кое-как удалось остановить нескольких солдат, чтобы они помогли забрать останки своих сослуживцев. К сгоревшей машине идти никто не хотел, поэтому Мир Акай дал команду подогнать вплотную к ней царандоевский БТР. Не ступая на землю, сарбозы перетащили на него тела погибших.

От командира горного батальона остался обгоревший кусок мяса весом не более десяти килограммов, а от его водителя и того меньше. Обуглившиеся останки майора и водителя, дымящиеся и источавшие ужасный запах, завернули в шерстяное одеяло и положили возле моторного отсека БТРа. Рядом с ними положили труп инзибода.

Царандоевский БТР поехал первым, за ним БТР разведроты. На этот раз я и Михалыч уселись на царандоевский БТР, а Юра остался на бригадном бронике.

Не проехали и полкилометра, как были обстреляны «духами» из стрелкового оружия. Было видно, как одетые в черную национальную одежду «духи» перебегали с места на место, ведя плотный огонь из-за стены камышитовых зарослей. До них было каких-то метров сто-сто пятьдесят. Душманские пули шмелями пролетали слева, справа, сверху, цокали о борт БТРа, высекая из металла искры.

Сарбозы как будто знали, что «духи» обстреляют нас именно с южной стороны, и загодя гроздьями повисли по левому борту БТРа. Мне и Михалычу места за спасительным бортом не досталось, и мы плашмя разлеглись на броне сзади башни.

Командующий Мир Акай сидел внутри БТРа, и когда «духи» начали стрелять, туда же позвал и нас. На его предложение мы ответили категорическим отказом. Семи смертям не бывать, а одной не миновать. Уж лучше получить пулю в лоб, чем заживо сгореть внутри этой консервной банки.

Когда началась вся эта хренотень, мы с Михалычем открыли огонь из автоматов. Афганцы, висящие на бронике, от страха совсем позабыли, что у них тоже есть оружие. Одна из выпущенных «духами» пуль с причмоком влетела в лежащий справа от меня обескровленный труп инзибода. Я мысленно представил, что будет со мной, если точно такая же пуля сейчас долбанет в мою «бестолковку», на которой даже и каски то нет.

Эх, хубасти-четурасти, в Афган попал по дурости!

Появилось жгучее желание, окопаться прямо здесь, на броне. Всем телом распластаться по холодному металлу и, вжимаясь в него изо всех сил, растечься жидким киселем по всей поверхности.

Рожок опустел за считанные секунды, и я начал уже было менять местами связанные изолентой магазины. Но в это время Михалыч сменил позу, и раскаленные гильзы из его автомата ударили меня по лицу. Спасаясь от возможных ожогов, я снова превратился в кисель.

Михалычу почему то показалось, что меня подстрелили «духи», и, схватив за плечо, он рывком перевернул меня на спину.

— Ты чего? — спросил я недоуменно.

— Живой! — в ответ на мой вопрос радостно закричал Михалыч, и с остервенением продолжил херачить по «духам».

При очередной перезарядке магазина его АКСУ заклинило, и теперь уже я повел огонь.

Как потом выяснилось, бой шел не больше минуты. Но мне показалось, что он растянулся как минимум на час. Уже позже, на шестом посту, обнаружив, что все магазины наших автоматов пусты, мы их заново снарядили патронами. Кто знает, что нас еще ждет впереди.

По прибытии на шестой пост, Мир Акай построил царандоевских военнослужащих и объявил, что уж коли так получилось, все они опять останутся ночевать на этом посту, в связи с чем приказал немедленно приступить к развертыванию палаток и оборудованию дополнительных огневых точек на тот случай, если «духи» предпримут попытку напасть на пост. Сарбозы эту весть встретили без особого энтузиазма, и после команды «Разойдись!» нехотя разбрелись кто куда.

На этот раз Мир Акай оставил за старшего по шестому посту своего зама — Сардара, а сам вместе с советниками, поехал на КП для доклада руководителю операции о складывающейся ситуации.

Молча выслушав доклады «Седого полковника» и Мир Акая, генерал Пищев сделал какие-то пометки на карте, и почти сразу же отдал распоряжение артиллеристам о нанесении массированного артудара по «зеленке», да такого, чтобы все, что находится в радиусе до полукилометра от седьмого поста, сравнялось с землей.

Уже прощаясь с нами, генерал заверил, что о сегодняшнем происшествии на седьмом посту он лично доложит Варенникову, и от того, какое тот примет решение, будет зависеть развитие дальнейших событий. Предварительно договорились, что в ближайшие дни выдвижение царандоевских военнослужащих на дальние посты будет временно приостановлено.

Примерно в три часа дня двумя БТРами мы выскочили на дорогу, ведущую с «Майдана» в Кандагар. «Седой полковник» решил проявить благородство и дал команду сопроводить царандоевский БТР в город. Проезжая мимо «Компайна», немного притормозили и ссадили Михалыча с «брони», а сами поехали дальше.

Еще когда ехали по «зеленке», в наших безумных головах созрела идея «фикс» — любой ценой разжиться «кишмишовкой». Ни водяры, ни самогона у нас на вилле не было уже несколько дней, а снять пережитый сегодня стресс было крайне необходимо.

Пока в Царандое сгружали останки погибших, я разыскал своего водителя Джилани и, дав ему пару «штук» афошек, попросил достать на всю сумму «кишмишовки».

Нужно быть суперпронырой, чтобы умудриться купить в Кандагаре спиртное. Винных дуканов в городе не было вообще, а местные «шинкари-кустарщики» находились в глубочайшем подполье, поскольку «духи» резали им головы за занятие запрещенным промыслом.

Но я знал, кому давать деньги.

Джилани возвратился через несколько минут, держа в руке шерстяную накидку, какую все афганцы надевают на плечи в холодное время года. Что-то вроде латиноамериканского пончо или нашего пледа. Он отозвал меня в сторону и, озираясь по сторонам, развернул накидку. Там лежали три целлофановых пакета с «кишмишовкой». По пол-литра в каждом.

Я выразил Джилани огромный «ташакур», забрав спиртное вместе с накидкой. Пора было ехать.

В тот момент, когда БТР выезжал с территории Царандоя, к нам подбежал дежурный и доложил о том, что несколько минут тому назад в «Дехходжу» прорвалась банда численностью до двадцати человек. Вот те здрасте! А нам, чтобы добраться до «Компайна», как раз нужно было ехать через «Дехходжу». Поразмышляв о чем-то несколько секунд, «Седой полковник» дал команду «Вперед!»